― Не знаю, просто ты похож на человека, который любит шоколад, а не… что-то кислое? Я думаю, что многое можно сказать о человеке по тому, какие конфеты он любит.
Его смех сотрясает кровать под нами, когда я наклоняюсь и натягиваю футболку на ноги, сидя крест-накрест.
― Я и представить себе не мог, что буду делить еду из автомата в безвкусном номере для новобрачных с такой девушкой как ты, но все бывает в первый раз, да?
Я снова оглядываюсь по сторонам, слегка сморщив нос от красного ковра и соответствующих занавесок, прежде чем снова посмотреть на Джексона, который наблюдает за мной с улыбкой на лице.
― Вроде, все не так уж плохо. Могло быть и хуже. Может быть, мне даже немного нравится.
Вовсе нет, но ему не обязательно это знать.
С наглой ухмылкой я выхватываю шоколадку у него из рук, когда он подносит ее ко рту, и откусываю кусочек.
― Здесь столько сладкого, а ты хочешь то, что у меня, Эмми? ― поддразнивает он.
― Извини, но твое лучше. Я хотела спросить… как твои родители восприняли новость? Узнали о вечеринке?
Он пожимает плечами.
― Они не были в восторге от этого факта, но, честно говоря, что еще мы можем сделать? Мы все застряли в этой ситуации и должны пытаться извлечь из нее максимум пользы.
Я киваю.
― Я бы хотела, чтобы мои родители чувствовали себя так же. Я имею в виду, что чувствую себя разочарованием века, но что здесь нового, верно?
Джексон нахмуривает брови, забирает у меня шоколадку, откусывает кусочек и бормочет:
― Почему ты должна быть для них разочарованием?
― Я не знаю. Просто… мне постоянно кажется, что я все время до чего-то не дотягиваю. У моих родителей просто очень высокие требования к тому, как я должна себя вести, что я должна носить, что я должна делать, и иногда это кажется таким тяжелым. В такие моменты, как на днях с моей мамой. Извини, но тебе, наверное, все это безразлично. ― Я усмехаюсь и отвожу взгляд от его лица.
Мне странно и в то же время приятно признаться Джексону в этом вслух.
Затем я чувствую его пальцы на своем подбородке и снова обращаю свой взгляд к нему.
― Мне не все равно, Эмма. Ты не можешь быть разочарованием, и если твои родители так думают, то они слепы. Ты красивая, умная и амбициозная.
Я чувствую, как мои щеки пылают от его похвалы, и сглатываю эмоции, от которых перехватывает горло.
― Спасибо. Это было очень мило с твоей стороны.
― Я говорю правду. ― Его голос понижается на октаву, когда его глаза блуждают по моим ногам, с которых сползла футболка.
Боже, как это возможно, что я каким-то образом чувствую жар его взгляда на себе? Как будто он протянул руку и провел пальцами по тем местам, где блуждали его глаза.
Это невозможно, но я чувствую, как моя кожа нагревается без единого прикосновения.
― Джексон… ― Я предупреждаю.
― Эмми.
― Не смотри на меня так.
Он вскидывает бровь, притворяясь невинным, потом откладывает конфету.
― А как я на тебя смотрю?
Он точно знает, как он на меня смотрит.
Он не должен так смотреть на меня, потому что мы договорились, что это будет только одна ночь, и мы обещали, что никогда больше не будем говорить об этом.
Даже если… кажется, что ни один из нас не хочет этого по-настоящему.
― Как будто ты хочешь прикоснуться ко мне.
Наклонившись ближе, он шепчет:
― Как я хочу прикоснуться к тебе, Снежинка?
Боже, только глубокий, хриплый баритон его голоса заставляет мой клитор пульсировать. Власть, которую он имеет надо мной, должна вызывать беспокойство, но этот мужчина заставляет меня безумно, до умопомрачения желать его.
― Мы не можем этого сделать, Джексон. Все и так уже сложно… Вечеринка… ― Я сглатываю, сердце ускоряется в груди, когда его пальцы двигаются по краю моей старой футболки, касаясь моей кожи и заставляя меня дрожать. ― Наши родители… история отношений наших семей. Мы не можем позволить себе отвлекаться на это. Мы ведь даже не нравимся друг другу.
Он ухмыляется.
― Ну, я думаю, что ты мне нравишься больше, чем следовало бы. Я не могу перестать думать о тебе. Тебе не кажется, что было бы легче, если бы я не видел твою идеальную маленькую киску каждый раз, когда закрываю глаза? Если бы я хоть на секунду перестал вспоминать, как ты кончила от моего члена или как ты чертовски плотно обхватывала его, словно ты создана для меня? ― С этими словами он придвигается ближе, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь на спине, а он пристраивает свои бедра между моими, нависая надо мной, и продолжает. ― Моя жизнь была бы намного проще, если бы я не начал понимать, что, возможно, мне нравится эта дерзкая, слишком организованная, не принимающая никакого дерьма и отдающая его с удвоенной силой девушка.
Я моргаю, вцепившись руками в простыни, чтобы не наделать глупостей, например, не прикоснуться к нему.
