— Ты забыл шляпу. — Она говорит на полную громкость, совершенно упуская суть.
Айрис приглушает смех ладонью.
Дерьмо. Шляпа.
— Одну секунду. — Я бегу вниз и хватаю выпускную шапочку Айрис со стола в столовой, ни с кем не сталкиваясь. К тому времени, как я возвращаюсь в спальню, Айрис уже надела повседневное платье, а Илона пропала.
— Что ты делаешь, разгуливая вокруг?
— Я на постельном режиме, а не на системе жизнеобеспечения. Хорошо каждый день заниматься физическими упражнениями.
Я надеваю шапочку ей на макушку, прежде чем наклониться, чтобы укачать ее на руках.
Ее глаза закатываются.
— Ты такой драматичный.
— Я предпочитаю термин «чрезмерная забота». — Я выношу ее из комнаты и спускаюсь по лестнице. Звуки разговоров людей становятся громче, когда мы входим в гостиную.
Сюрприз! — Кричат все.
Олли лает, прежде чем его язык вываливается изо рта. Я едва могу разглядеть его мини-выпускную шляпу со всем мехом, покрывающим его голову.
— О Боже мой. — Айрис прикрывает рот рукой.
Обе наши семьи набились в нашу гостиную. Мама Айрис помогла мне украсить это место серпантином, воздушными шарами и достаточным количеством конфетти, чтобы моя дочь была счастлива.
Айрис касается моей щеки, и я смотрю на нее сверху вниз.
— Спасибо, что спланировал это. — Ее глаза блестят.
— Ты это заслужила. Во-первых, это моя вина, что ты снова забеременела.
Ее голова откидывается назад, когда она смеется до потолка.
— Ты и этот чертов частный самолет. У нас не было бы этих проблем, если бы мы летали коммерческими рейсами.
— Хочешь поспорить?
Она шлепает меня по груди с очередным смешком, прежде чем я сажаю ее на диван.
Как только у всех в руках оказывается по бокалу игристого яблочного сидра, я подзываю Илону, чтобы мы могли произнести наши речи.
Илона не сказала мне, что она запланировала для Айрис, но я предположил, что это будет что-то короткое и милое.
Я должен был знать, что все так не обернется.
Она прижимает ладонь к сердцу.
— Я клянусь в верности флагу…
Айрис хихикает, когда все озираются с растерянными лицами, прежде чем присоединиться и произнести Клятву Верности. К тому времени, когда приходит моя очередь говорить, половина группы уже раскраснелась или со слезами на глазах от сдерживаемого смеха.
Илона смотрит на меня снизу вверх.
— Как я справилась, папочка?
— Хорошая работа, милая. Победить тебя будет трудно.
Она одаривает меня самой лучезарной улыбкой, прежде чем убежать обратно к своим двоюродным братьям.
Хотя я больше не нервничаю перед публичными выступлениями с тех пор, как стал генеральным директором, я все еще чувствую удар в сердце, когда Айрис смотрит на меня.
Я поднимаю свой бокал.
— Поздравляю с этим большим достижением. Я никогда не сомневался в твоей способности быть невероятной матерью, женой и ученицей, хотя я знаю, что ты сомневалась. Но ты выстояла, несмотря на сомнения, и получила свою степень, чтобы помогать другим таким же, как ты. Нет никого более достойного этого диплома, чем ты, особенно учитывая жертвы, которые ты принесла для его достижения. Ты самый сильный человек, которого я знаю, и самый трудолюбивый работник, с которым я когда-либо имел удовольствие сотрудничать, и я благодарен нашим детям за то, что ты являешься примером для подражания.
Она вытирает глаза.
Я заканчиваю словами только для нее.
— Gunnen (Верить в то, что кто-то заслуживает того, о чем идет речь, только потому, что он этого заслуживает этого или поступил хорошо.)
— Это вообще было по-английски? — Бабушка кричит откуда-то из толпы.
— Голландский или немецкий, если бы мне пришлось угадывать. — Предлагает Роуэн.
— Какого черта он это сказал?
