Что ты делаешь?
— А почему бы и нет? — Ее брови выгибаются.
Резонный вопрос, если таковой вообще имеется. То, что она рядом со мной, кажется мне единственной естественной вещью в сегодняшнем вечере, фальшивый брак или нет. У нее есть способ сделать все терпимым.
— Ты делаешь сегодняшний вечер более сносным.
Что случилось с тем, что ты не нуждаешься ни в ком, кроме себя?
Я вернусь к этому чувству завтра. Сегодня вечером я признаю, что слабее, чем обычно, и часы светской беседы толкают меня за пределы моих возможностей.
Она смотрит на наши соединенные руки с напряженным выражением лица.
— Какой блестящий комплимент. — Мой большой палец касается внутренней стороны ее запястья.
— Хочешь услышать еще что-нибудь?
— Нет. — Легкая улыбка появляется прежде, чем я успеваю ее погасить.
— Почему нет?
— Я предпочитаю, чтобы ты был сварливым и предсказуемым.
— Ты не можешь так говорить.
Ты флиртуешь с ней?
Блядь. Сколько именно алкоголя я выпил сегодня вечером? Я проверяю свой единственный стакан и обнаруживаю, что он все еще наполовину полон.
Должно быть, это временная ошибка в суждениях, учитывая напряженность ситуации.
Оговорка, которая не имеет ничего общего с Айрис и всем, что связано с моим ограниченным терпением к людям, пытающимся целовать мою задницу всю ночь напролет.
— Ты знаешь.
— Может быть, но это не значит, что я не хочу слышать, как ты это говоришь. — Она улыбается, и волна тепла распространяется по моей груди, не имея ничего общего с моим виски.
Ты ненавидишь, когда люди улыбаются.
Вот только заставить Айрис улыбнуться — это уже личная победа.
Ты не должен вожделеть улыбок своей жены, которой заплатила за клятву.
Я вырываюсь из тех чувств, которые овладели мной.
— Ты останешься со мной до конца ночи. — Я не оставляю места для вопросов.
Кажется, она увеличивает мощность своей улыбки.
— Ты такой милый, когда волнуешься.
— Я не волнуюсь.
Она обхватывает меня обеими руками за талию, притягивая к себе. Наши тела подходят друг к другу, как два взаимосвязанных кусочка головоломки. Ответное ее объятие рефлекторно, в то время как чувство, происходящее внутри меня — нет. Есть только одно слово, которое я могу придумать, чтобы описать удовлетворенность, обвивающуюся вокруг моего сердца, как удушливая виноградная лоза.
Уютно.
— Что ты только что сказал? — Айрис смотрит на меня с искаженным выражением лица.
Черт. Ты сказал это вслух?
У меня есть два варианта — признать правду или отрицать, что это вообще произошло…
Отрицать…
— Ничего.
Только это не похоже на «ничего». Мое сердце колотится в груди, и я только надеюсь, что Айрис не знает о предательском органе. Меня охватывает тошнотворное чувство, когда я обдумываю свою оплошность. Я перестал употреблять такие слова давным-давно, после того как умерла моя мама. Больше не было момента, когда единственный человек, который понимал меня таким образом, умер, оставив меня с пустым сердцем и мозгом, заполненным бесполезными словами.
И все же ты используешь их, чтобы описать ее.
Блядь.
Я запускаю пальцы в волосы, давая своим рукам что-то сделать, кроме прикосновения к Айрис. Похоже, ничего хорошего из этого не выйдет.
Руки Айрис сжимаются вокруг меня, маня посмотреть на нее сверху вниз.
— Все в порядке?
