- Ты побледнела, Джульетта, - заметила синьора Капулетти скорее с плохо скрытым раздражением, чем истинной заботой любящей матери. – Что с тобой?
Хм, а вот интересно, скажи я, что мне прямо-таки позарез приспичило замуж выйти, матушка бы обрадовалась? Наверняка, да и граф Парис тоже. Он вообще после каждой своей фразы в мою сторону смотрит, словно у меня на лбу бегущая строка с его следующей репликой светится. Я потёрла лоб и виновато улыбнулась, стараясь выглядеть так, чтобы меня с пожеланиями здоровья выпустили из-за стола и при этом не нагнали в дом кучу врачей, целителей и прочих шарлатанов, обещающих при должной оплате поставить на ноги и мёртвых. Впрочем, иной почивший скопидом, узнав, сколько родственники готовы заплатить за его исцеление, действительно может воскреснуть, чтобы собственноручно выгнать взашей жадного шарлатана и изменить завещание, оставив горячо любящим и слишком легковерным лишь пару упаковок бумажных платков. А то и вообще один платочек на всех, чтобы в следующий раз головой думали.
- Синьора Джульетта, с вами всё в порядке? – озаботился моим самочувствием граф Парис, под поощрительным взглядом моих родителей слегка касаясь моей руки своими тонкими холодными пальцами.
Я вяло улыбнулась, одновременно украдкой взглядом успокаивая Ярополка, который, я это каждой клеточкой своего тела чувствовала, готов был плюнуть на конспирацию и броситься ко мне.
- Прошу меня извинить, голова разболелась.
- Что так? – ледяным тоном вопросила синьора Капулетти, пронзая сначала меня, а потом Ярополка отнюдь не мягким родственным взором.
А Яр-то тут причём, он вообще сидит тихо и старается не отсвечивать?! К счастью, граф Парис оказался менее чёрствым и решил проявить заботу к своей невесте:
- Юные девушку столь хрупки. Видимо, синьора Джульетта утомилась на вчерашнем бале.
Ну, после бала синьора утомилась куда сильнее, впрочем, вам, милый граф, об этом знать не надо. Не то, чтобы я дорожила возможностью стать вашей женой, просто не хочу калечить вашу гордость и ваше сердце.
Синьора Капулетти столь прозаическому объяснению моей головной боли тоже не поверила, но спорить с дорогим гостем не стала. Улыбнулась ласково (у меня от этой улыбки нехорошо сжалось сердце и даже щемящее беспокойство ослабло) и промела медовым голоском:
- Полагаю, будет разумнее позволить Джульетте немного отдохнуть.
- Я провожу сестрицу.
Не знала, что у Ярополка такой потрясающий актёрский талант. Вся его поза, мимика, даже интонации были столь искренни и при этом невозмутимы, что даже синьора Капулетти не нашла, что можно возразить против столь заурядного проявления родственных чувств.
- Действительно, Джульетта очень бледна, - синьор Капулетти жестом поманил меня к себе, коснулся ладонью лба. – Ты не заболела, дочка?
- Нет, батюшка, - я смущённо потупилась, - граф прав – это утомление после бала.
- Ну, тогда иди, отдохни, - отец неуклюже похлопал меня по руке и добавил с лукавым смешком. – Тем более, что дальнейший наш разговор с графом Парисом не для твоих нежных ушей.
Хм, а меня хотя бы на венчание с графом позовут? Или присутствие невесты, при полном согласии жениха и благословении родителей не обязательно? Опираясь на руку Ярополка и изо всех сил стараясь не висеть на любимом, я вышла из столовой и направилась в сторону комнаты. С каждым шагом мне становилось всё хуже: колени подгибались, по спину струился дурнотный липкий пот, перед глазами носился рой чёрных точек, становящийся всё плотнее и плотнее. Я задыхалась, проклиная безжалостный корсет, стальным капканом впившийся мне в тело.
- Яр, помоги… - простонала я, погружаясь в серую мглу небытия.
Очнулась я от ласкового ветерка, дующего мне в лицо. Мне было тепло и так спокойно, что даже открывать глаза не хотелось. А может, поиграть в спящую красавицу, не просыпаться, пока не поцелуют?
- Юля, - Ярополк нежно погладил меня по щеке, - солнце моё ясное, очнись.
- Да очнулась она уже, дурака валяет просто, - фыркнул Александр.
Вот Опалов, зараза, всю романтику разрушил! Вредина несчастная, ни себе, ни людям, синьора Капулетти ему, случайно, не родственницей будет?! Я обиженно надула глазки и ультимативно заявила:
- Без поцелуя не проснусь.
А что, могу я немного покапризничать или нет?! Да, я знаю, что время и обстоятельства не особенно подходящие, но я же, три тысячи чертей, девочка, а не спецназовец, мне позволительно быть сумасбродной и не всегда разумной! Опалов, вон, вообще считает, что все женщины делятся на прелесть, каких дурочек и ужас, каких дур, я могу один раз и оправдать его ожидания!
- Давай, я её поцелую, - мявкнул Александр, царапнув коготками пол. – Знаешь она как вскочит сразу.
- Только попробуй.
Голос у Ярополка был спокойным и даже мягким, но это было спокойствие океана перед страшным, сокрушающим всё штормом. Честное слово, даже меня проняло!
Моих губ коснулся нежный поцелуй, который я с готовностью сделала менее целомудренным и более страстным. Скромность? Неа, не слышала о такой, пусть приходит по записи и исключительно в приёмные часы с девяти до двух.
Если бы не громкий заунывный вой Опалова, одними поцелуями мы бы точно не ограничились, но под этот плач новоявленной Ярославны романтика чахла и вяла на корню, потому пришлось прерваться. Тем более, что на кошачий рёв в мою комнату могла наведаться не только моя кормилица, но и кто-то гораздо менее либеральный во взглядах. Синьора Капулетти, например. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы, не дай бог, не накликать, а то ведь, как говорится, вспомнишь заразу…
- И что это была за противотуманная сирена? – от Ярополка повеяло таким холодом, что даже я прониклась и притихла, но Александру всё было, словно с гуся вода.
- О, простите великодушно, ваше сиятельство, - огрызнулся Опалов, горбясь и распушая шерсть на загривке, - только нам, если вы помните, нужно с Юли чары снимать пока она с молодым Монтекки венчаться не рванула. Хотя, если вас всё устраивает, я тоже суетиться не стану, мне-то что. Как говорится в незабвенной «Гусарской балладе»: «Любите вы хоть чёр»…
Рука Ярополка быстрее молнии метнулась вперёд, тонкие сильные пальцы сжались на кошачьей холке, отрывая довольно массивную тушку от пола и поднимая вверх.
- Ещё одно слово и я тебя с балкона выкину.
Опалов зашипел, заизвивался, задёргал лапами, пытаясь вырваться из захвата, а потом возопил, глядя на меня глазами несчастного котёнка, попавшего в лапы безжалостного живодёра:
- Над котиком издеваются!
- Не издеваются, а воспитывают, - ровным менторским тоном поправил Яр, - если бы я тебе хвост оторвал, тогда, да, а так это всего лишь максимально доступный для объекта метод подачи информации.
- И что же я должен понять из такого наглядного объяснения? – укусить держащую его руку Опалов не мог, хотя неоднократно пытался.
- То, что Юля моя девушка и обижать её я не позволю никому. Тебе особенно. Урок усвоен или мне стоит его повторить?
Опалов молчал, тряпкой повиснув в руке Яра. Ярополк тряхнул котом, словно деловитая хозяйка пыльным ковриком.
- Да понял я, понял, - пробурчал Александр, недовольно махнув хвостом. – Буду поклоняться нашей Юлии, точно святой. Без её и, разумеется, твоего позволения, лишний раз даже взора на неё не подниму.
