Ярополк повернулся ко мне, вопросительно приподнял брови, слегка склонив голову к плечу и улыбаясь одними глазами:
- Что скажешь, Юля? Ему можно верить?
Я погладила своего любимого по щеке, не утерпев, обвела подушечками пальцев чёткий контур губ и выдохнула:
- Верить можно. А вот целиком и полностью доверять всё же не советую.
Ярополк поймал мою руку, развернул и запечатлел горячий поцелуй прямо в центре ладошки, словно скреплял данную сердцами клятву.
- Оторвитесь уже друг от друга, голубки, ведьма, как и все прочие женщины, ждать не любит, да и любовные чары нужно развеять как можно быстрее.
Ярополк помолчал, анализируя услышанное и при этом не выпуская мою ручку из своей тёплой ладони:
- Ты прав. Я покину дом, скажем так, официально, лишних вопросов мне всё равно никто задавать не станет. А вот вам с Александром, Юль, лучше воспользоваться балконом. Вряд ли матушка без вопросов отпустит тебя из дома, ты ведь по официальной версии, лежишь у себя в комнате с головной болью.
Что верно, то верно, синьора Капулетти хоть и успокоилась немного во время завтрака, но всё равно её подозрения в отношении меня и Тибальта до конца не развеялись. И вдвоём на прогулку она нас точно не отпустит.
Ярополк привлёк меня к себе, коснулся губами виска. Я прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением тепла и покоя. Не хочу, чтобы Яр уходил! И пусть разлука наша будет кратка и за ней непременно последует новая встреча, но расставаться я всё равно не хочу. Честное слово, я бы так всю жизнь простояла, не отвлекаясь ни на что иное. Эх, ну почему, как гласил классик: «Жизнь человеческая кратка и полна скорбей»?!
- Увидимся, - прошептал Ярополк, целуя меня в щёку.
- Угу, встретимся на площади у памятника мужику в берете. Он там такой один, при всём желании не перепутаешь, - мяукнул Опалов, нетерпеливо лупя себя хвостом по бокам. – Заканчивайте уже миловаться, голубки, не раздувайте во мне чёрную зависть, а то пакостить начну. Здесь же, можете себе такое представить, ни одной симпатичной кошки нет! Все какие-то драные и шуганные.
Я недоверчиво прищурилась:
- А ты что, с кошкой готов сойтись?
Опалов мотнул головой:
- А почему бы и нет? В моём теперешнем облике я могу рассчитывать исключительно на платоническую любовь дам и девиц. Да и опыта любовных игр с кошками у меня точно никогда больше не будет, так что нужно ловить момент. Только вот не с кем пока, ни одной достаточно грациозной и пушистой милашки не встретилось, экая досада! Если только к кошатине синьоры Монтекки подкатить, она вроде ничего такая, добротная.
- Кто, синьора Монтекки или её кошка? – усмехнулся Ярополк.
- Обе. Иди уже, а то не ровен час, припрётся кто-нибудь и всё испортит, фыркнул Опалов, вскочив на перила балкона. – И да, кормилицу позови, она неподалёку крутится, добро, хоть подслушивать не пытается.
Яр коротко кивнул, ещё раз поцеловал меня и вышел. Я поспешно опустилась на кровать, старательно изображая сдержанную муку.
- Как вы, голубка моя? – Мария себя ждать не заставила, впорхнула ко мне с подносом, нагруженным разными вкусностями и засуетилась, ни на миг не умолкая. – Виданное ли дело, на следующий же день после бала такую-то малышку ещё и завтраком в компании жениха испытывать! Нет уж, как по мне, так синьора Капулетти слишком спешит выдать вас замуж, вы же дитя совсем, вам и четырнадцати-то нет!
Эм, а ничего, что именно вы, моя дражайшая кормилица, собственной персоной привели ко мне в спальню мужчину, который остался на всю ночь? Или вы думаете, сударыня, что мы всё это время в шашки-шахматы играли? Вот ведь, потаковщица, сорок суждений по каждому вопросу!
- Кормилица, милая, я отдохну немного, а ты будь добра, проследи, чтобы меня никто не беспокоил, - я со слабой улыбкой коснулась ладонью лба.
- Всё сделаю, голубка, не извольте сомневаться, - горячо заверила Мария, мягко поглаживая меня по щеке. – Хотите, с вами посижу, сказку вам расскажу, песенку спою. Или, - кормилица таинственно понизила голос, хитро улыбаясь, - поведаю о своей встрече с синьором Монтекки.
А-а-а, ну как так можно-то?! Как я могу отказаться от такой интересной темы, меня же разорвёт от любопытства! Я осторожно покосилась на развалившегося у входа на балкон Опалова и получила от него утвердительный кивок. Ясно, Александру тоже очень интересно узнать реакцию благородного Ромео на отказ Джульетты венчаться с ним.
- Сказку с песней не надо, а про встречу с Ромео расскажи.
- Так вот, голубка моя, - с готовностью зачастила кормилица, - по-матерински ласково гладя меня по голове, - нашла я его в церкви в компании брата Лоренцо. Сей духовник мне, признаться, никогда не нравился. Движут-то им, вне всякого сомнения, намерения благие, да от его дел добрых честным людям одно смущение да докука. Взять, например, Джованни Пенд…
- Не отвлекайся, кормилица.
Меня совсем не устраивало многочасовое повествование обо всех жителях славной Вероны, меня, вообще-то, Ярополк ждёт.
Мария кашлянула, потёрла кончик носа:
- Так вот, увидела я молодого синьора Монтекки и говорю ему: «Уж не юную ли синьору Джульетту, вы синьор в церкви сей дожидаетесь?»
- Что, прямо так и спросила?
Да уж, тактичностью и осторожностью кормилица явно не изуродована. Кто же вот прямо так в лоб о тайном венчании спрашивает?!
- Нет, разговор я издалека начала, я ведь понимаю, в делах любовных особливую деликатность проявлять надобно.
Опалов недоверчиво фыркнул, дёрнул ухом, презрительно морща нос. А я, признаться, поверила. Не знаю, как там с деликатностью, а вот заболтать кормилица любого может, даже мёртвого и глухого, в этом я даже не сомневаюсь.
- Одним словом, открылся мне синьор Ромео, - кормилица восторженно прижала руки к груди. – Любит он вас прямо-таки без памяти, жизни своей без вас не мыслит.
Угу, охотно верю. Опалов каждой своей фаворитке тоже про вечную любовь вещает и что интересно, девушки, даже неглупые, верят ему безоговорочно! Интересно, что это: дар убеждения или таящая в душе каждой женщины надежда на большую и светлую, как в романах, любовь?
- Голубка моя, - кормилица виновато отвела глаза, - вы уж меня не браните: не смогла я сказать синьору Ромео, что вы к нему не придёте. Он же от такой вести руки на себя наложит, а это грех-то какой!
Да таких, как синьор Монтекки, крышкой гроба и то не уколотить! Я с досадой стиснула зубы так, что даже челюсти заныли.
- Голубка моя, - кормилица протянула руку, но коснуться меня не посмела, рука плетью упала вниз, так и не коснувшись моего плеча, - ну, простите вы меня, глупую старуху. Не смогла я боль мальчику причинить, он же такой пригожий, такой благородный, вся Верона им восхищается!
Последнее дело – казнить человека за его доброту. Я медленно выдохнула, растянула непослушные губы в улыбке:
