Она ожидала подобной реакции, но надеялась, что Ханс не сильно испугался из-за похищения. Понятно — надумал всякого: что что-то серьёзное стряслось, и никто его и маму уже не спасёт.
— Исчез куда-то, — равнодушно пожала она плечами.
— Не понял? — Хансу явно этого ответа было недостаточно.
— Мы с ним просто поговорили. Всё обошлось.
— Я вижу, о чём вы разговаривали, — ткнул он пальцем в её припухшие от поцелуя губы.
— Это тебя совершенно не касается! — возмутилась она.
Он рассвирепел ещё больше, глаза опять покраснели, он схватил её за руку и встряхнул.
— Что между вами было?!
Чёрт! Вот такого она не ожидала. Похоже, сейчас из неё сделают люля-кебаб.
— Ханс, успокойся. Ты совершенно не о том думаешь, — слегка понизила голос. — Он дал песок.
Тея вынула из кармана мешочек и поднесла к его лицу, в надежде, что он что-нибудь сможет рассмотреть через свои красные глаза. Ханс взбесился и начал ещё больше нагреваться.
— За какие такие услуги? Позволь узнать. Денег у тебя не было.
— Я объясню, только успокойся. Пока не успокоишься, говорить не буду.
Он удивленно посмотрел, словно только что осознал, что держит её за руку и вот-вот на ней начнёт плавиться одежда. Резко отпустил и отошёл на несколько шагов. Она сложила руки на груди, от чего ткань в этом месте красиво натянулась. Ханс отвернулся, чтобы не прибить её тут, на месте.
Он кипел от того, что эта маленькая девчонка так быстро взяла его в оборот, сама того не понимая. Её присутствие вызывало в нём дикое желание схватить и поцеловать, и в то же время прибить того мерзавца, что посмел это сделать. До него.
Они так простояли несколько минут, пока его дыхание выравнивалось. Успокоившись немного, он, не поворачиваясь, холодно произнёс.
— Рассказывай.
Она набрала в грудь воздуха и произнесла:
— Маркус отдал песок взамен на то, что ты его не тронешь. Не знаю, почему он боится тебя, но это было единственное его условие, — она сделала паузу. — Не хочешь мне ничего рассказать?
Тот повернулся и уже с презрительной улыбкой произнёс:
— Может потому, что он просто трус?
— Песок настоящий. Ханс, у нас есть настоящий песок, и отдал он его просто так.
Маг посмотрел на неё с сомнением. Как будто только что до него дошёл смысл её слов. Он приблизился к своей цели. Но каким путём.
— Я не просил об этом. Я вполне в состоянии оплатить его, если на то пошло. А вот за это, — он уставился на её покрасневшие губы, — он заплатит.
— Ты ничего ему не сделаешь. Я обещала.
— Я ничего не обещал, — он был совершенно спокоен.
— Я дала слово, и ты его не тронешь.
Она, конечно, понимала, что разговаривать с ним в ультимативной форме неправильно. Он не производил впечатление того, кем можно манипулировать, но и она была на взводе. С какого перепуга он решил, что вправе отчитывать?
— Ты хочешь, чтобы я оставил всё как есть, учтивая это? — он опять уставился на её губы.
Живое воображение рисовало ему отнюдь не целомудренные картины — времени было у них достаточно.
Тея фыркнула. Нужно расставить все точки сейчас, пока он не начал собственнические замашки. Как она этого не любила!
— Ханс, послушай. Мы с тобой заключили договор. Я помогаю тебе, ты выполняешь свои обязательства. Песок я достала, смею заметить, без урона твоему бюджету. Мне кажется, ты должен быть доволен.
— Значит, ты сама этого хотела?
Потрясающий вывод. Она закатила глаза и с неудовольствием заметила, что всё повторяется, как всегда. Хоть он и был красив, как бог, её такие вещи сильно раздражали. Как красная тряпка быка.
— Ты спятил. Я не собираюсь с тобой это больше обсуждать, — она устало посмотрела в его прекрасные красные глаза. — Пообещай, что ничего не сделаешь Маркусу. И пойдем дальше добывать твои сокровища.
Ханс кипел внутри, но понимал, что никаких прав у него нет на девчонку. Она во всём права. Но одна мысль о том, что между ней и этим проходимцем могло что-то быть… сводило его с ума.
— И не подумаю, — планы на Маркуса у него были самые обширные. Он как минимум сгниёт в тюрьме, а лучше, если его казнят. За контрабанду, конечно.
— Если ты не дашь слова, что с парнем ничего не случится, то я не буду тебе дальше помогать. Я пообещала ему, и слово своё сдержу.
Её начало напрягать упрямство Ханса, сдался ему этот парнишка, неужели так сильно ревнует?
— Мне ты тоже слово давала.
