Леннокс и Люсифер, казалось, быстро заметили то же самое, по очереди попытавшись отрубить кобольду различные конечности. Ничего не помогало; все моментально вырастало заново.

Спустя еще несколько безуспешных попыток прикончить кобольда, я наконец оставила его в покое. Мечи нам явно не помогали, поэтому настало время подумать о другом оружии.

Ведь пытаться срубить мечом настоящее дерево нелепо. Для этого потребуется как минимум топор. Но топора здесь нигде не было. Значит, надо найти что-то еще!..

Я лихорадочно думала, и внезапно меня осенило. Что можно использовать, чтобы уничтожить целые леса? Да огонь, конечно!

– Отвлеките его немного, у меня есть идея! – крикнула я товарищам и немного отошла, стараясь не попасть в поле зрения кобольда. Упав на колени, я стала искать в подлеске прутики, еще не промокшие от дождя, дабы развести огонь. Вскоре вспыхнуло первое крохотное пламя.

Теперь я поспешила забраться под ель с плотной игольчатой кроной и подняла с земли ветку толщиной в руку, которую также пощадил дождь. Я предпочла бы листву, но иголки тоже готовы были сыграть свою роль.

Запалив ветку, я ринулась обратно к Ленноксу и Люсиферу, которые с трудом отбивались от кобольда.

– Прочь с дороги! – крикнула я, а затем резко выбросила меч в сторону кобольда. Лезвие свободно вошло в древесину. Рана быстро заросла бы, как это случалось уже не раз – но теперь я вонзила в образовавшееся отверстие горящую ветку.

Поначалу ничего не происходило, ведь кобольд промок насквозь. Затем, однако, пламя безжалостно врезалось в древесину его тела, проело кору и постепенно подожгло ему руки и ноги.

Наконец красный огонь достиг головы чудовища, лизнул ее – и, издав последний, леденящий душу пронзительный крик, объятый пламенем кобольд распрощался с жизнью. Вскоре от опасного лесного кобольда не осталось ничего, кроме нелепого обугленного куска дерева.

С торжествующей ухмылкой и издевательским поклоном я развернулась к друзьям.

– Это было потрясающе! – воскликнул Леннокс.

Моя улыбка стала еще немного шире.

– Не ожидали, наверное, что девушка умеет не только драться, но и логически мыслить? – насмешливо заметила я. – Вы серьезно решили сражаться с деревом на мечах? Новички!

Развернувшись, я тряхнула головой и перекинула распущенные волосы через плечо. Гордо направляясь в сторону, где мы оставили наших лошадей, я услышала, как Леннокс с Люсифером, слегка посмеиваясь, пошли за мной. На губах моих играла триумфальная улыбка.

Люсифер стоял на утесе и смотрел на океан. Был шторм, и ветер хлестал меня дождем по лицу. Волны высотою в несколько ярдов, казалось, лизали сапоги моего друга.

Я смотрела на Люсифера, стоя в нескольких ярдах от него. Интересно, он меня заметил? Вероятно, нет; он не повернулся и ничего не сказал.

Вместо этого он сделал шаг вперед. Прямо по воздуху.

– Нет!

Мне на самом деле хотелось крикнуть, но, когда Люсифер упал в пропасть, из уст моих вылетел лишь испуганный вздох.

Я решительно подбежала к обрыву. Люсифер развернулся в полете, и время, казалось, на мгновение остановилось. Под ним бушевал океан, но он неподвижно лежал в воздухе в нескольких ярдах подо мной – и пронзал меня напряженным взглядом.

– Не делай той же ошибки, что и я, – сказал он твердым, ясным голосом – и, прежде чем я успела ответить, полетел в воду куда быстрее, чем раньше. Сейчас он умрет!..

– Не-е-ет!

На этот раз мой крик, высокий и пронзительный, походил на крик лесного кобольда. Затем я, оттолкнувшись, прыгнула вслед за Люсифером.

Догнав его в полете, я схватила его холодную руку и успела взглянуть на нашу смерть. Через мгновение нас пронзят поднимающиеся из воды острые скалы, как когда-то пронзили они мертвых солдат, сброшенных нами с плато.

* * *

Вся в поту, я вскочила – и оказалась в своей комнате. Сердце мое бешено колотилось, и я тяжело дышала, будто только что пробежала через всю Лунарию.

Это был всего лишь сон. Слишком реалистичный сон. Страх все еще сидел у меня глубоко в печенках.

Будь это не сон, а явь, я все равно поступила бы точно так же. Если бы Люсифер споткнулся и упал со скалы, я бы все равно прыгнула за ним, даже зная, что не смогу его спасти. Прыгнула бы, не поведя и бровью. Я была в этом абсолютно уверена.

Меня зазнобило. Что ж, по крайней мере, сердце немного унялось. Я откинулась на подушки, провела рукой по своим мокрым от пота локонам и закрыла глаза. Это был всего лишь сон.

Второй раз за ночь я вскочила, когда раздался непонятный стук. Неужели я кричала во сне, и кто-то пришел меня проведать?

Выскочив из постели, я сунула ноги в тапочки и, спотыкаясь, направилась к двери. Когда я ее открыла, на лестнице никого не было, зато раздался еще один стук. Звук шел не от двери, а от окна.

Я медленно закрыла дверь, а затем подошла к окну, прикрытому белой занавеской. Время, казалось, замедлилось. На ходу я схватила со столика сверкающий кинжал и спрятала его за спину. Кто, черт возьми, стучится в окно моей башни посреди ночи?

Дрожащими пальцами я раздвинула занавеску… и уставилась в угольно-черные глаза.

– Что ты здесь делаешь, Люсифер? – прошипела я, быстро открыв ему окно и снова закрыв его, как только он проскользнул в комнату. Он действительно забрался на мою маленькую башню! – Ты хоть знаешь, как тебе опасно здесь появляться?

– Думаешь, я бы постучал тебе в окно посреди ночи, если бы у меня не было действительно важных новостей? – шепотом ответил он.

Я скрестила руки на груди:

– Ну, говори!

Люсифер вытащил из потайного кармана своей черной мантии кусок пергамента. Похоже, он вырвал его из какой-то книги. Пергамент выглядел старинным; края его пожелтели и истерлись, а запись была сделана старомодным почерком.

– Что это? – с любопытством спросила я.

– Я не мог заснуть, потому что эта неразрывная связь между нами не оставляла меня в покое, – объяснил он. – Вот я и пробрался в библиотеку Черного замка в поисках чего-либо, что могло бы пролить свет на тайну и нам помочь.

– Читаешь, значит, по ночам слезливые любовные романы? – усмехнулась я.

– Нет, – невозмутимо ответил Люсифер. – Меня куда больше интересовали пророчества и тому подобные вещи. И вот на что я наткнулся.

Он протянул мне пергамент. Темно-синими чернилами на нем было написано:Родится принцесса однажды,И радость придет во дворец.У дочери Света БогиниПредателем станет отец.Дика и воинственна деваВ жар лета и холод зимы,Полюбит и будет любимаВ объятьях Властителя Тьмы.Но будет в решающей битвеУбит дорогой человек,И деву охватит желаньеС ним слиться во смерти вовек.[7]

Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Я не знала, что сказать, не знала, что и подумать. Моя голова была пуста – и в то же время переполнена мыслями.

Постепенно некоторые из этих диких, ужасных мыслей сложились в слова. На этом невзрачном листе бумаги было написано древнее пророчество о принцессе. И этой принцессой, по-видимому, была я сама.

Страх. Холодный и пугающий страх окутал мое тело и ледяной рукой сжал мне сердце.

– Вот почему мы оба чувствуем эту неразрывную связь, – высказал Люсифер мои мысли вслух. – О нашей любви давным-давно было сделано предсказание. От этого пророчества нам никак не защититься.

– Нет! – Голос мой казался сдавленным. На глаза навернулись слезы, но я их сморгнула. – Нет! Ты не умрешь! Я этого не допущу!

В голосе моем звучало безграничное отчаяние.