В северной стене был выбит камин, но огня в нем не разожгли, поэтому в маленькой комнате правителя Трансаки было довольно холодно. Мой отец, по-видимому, решил не прикладывать никаких усилий, чтобы сделать свои покои мало-мальски уютными; с другой стороны, здесь у него наверняка редко бывали гости.
Я сидела в неудобном кресле из светло-коричневой кожи с подголовником; король же уселся в кресло напротив. Между нами стоял стеклянный столик, словно не желавший вписываться в сумрачное убранство комнаты. На столике стоял фарфоровый кувшин и две фарфоровые чашки. Дополняла картину вазочка с выпечкой, из которой я стащила для Люсифера твердое печенье, украдкой спрятав его в карман куртки.
Король Сильван налил в обе чашки темный напиток, но я не прикоснулась ни к одной из них, потеряв всякий аппетит. Когда я не сделала никаких попыток наклониться за чашкой, он наконец сам взял одну из них и откинулся на спинку кресла.
У меня на языке вертелась тысяча вопросов, и мне следовало бы сосредоточиться на самом важном. К сожалению, пока я продолжала смотреть отцу в лицо, сосредоточиться мне не удавалось.
Я снова заметила, что почти ничего не унаследовала от матери – разве что ее стройную миниатюрную фигуру, хотя ее округлости были куда интереснее моих. Лицо, однако, полностью досталось мне от отца. Большие зеленые глаза, слегка изогнутые узкие брови, несколько угловатый овал, прямой нос, узкие губы – да даже выражение лица у нас было одинаковым, не говоря уже о диких черных кудрях!
Внезапно я поняла, почему мать иногда проявляла ко мне неприязнь, которую никогда не выказывала ни Леандеру, ни Тессе. Я напоминала ей бывшего мужа!
Что ж, вот и первый вопрос.
– Почему ты бросил мать?
Мой голос прозвучал жестче, чем я ожидала. В этот момент я казалась себе почти что дипломатом во время ведения щекотливых переговоров. На самом деле я очень боялась того, что сейчас произойдет.
Я боялась узнать правду.
Мой отец чуть склонил голову.
– Я любил тебя, еще когда ты была совсем малышкой, – сказал он.
Да, не такого ответа я ждала на свой вопрос. Не на такой ответ надеялась.
– Ты была моей дочерью, – продолжал король Сильван, внезапно став больше походить не на жестокого короля, а скорее на сказочника у костра. – Леандер и Тесса тоже были моими детьми, но оба оказались как две капли воды похожи на вашу мать. Прирожденный король, прирожденная принцесса – эти двое идеально подходили для уготованной им роли. Но ты… Ты была позором семьи. Дикарка с черными волосами вместо золотистых, с бунтарским выражением на юном личике. Все говорило мне, что ты не станешь похожей на брата с сестрой.
Я хотел превратить тебя в настоящего своего потомка, воспитать тебя умной, политически подкованной и воинственной. Твоя мать была против. Она тоже поняла, что ты другая, но решила приложить все усилия к тому, чтобы превратить тебя в принцессу наподобие Тессы. Я знал, что это не сработает; в тебе главенствовала моя кровь, а не ее. Но твоя мать не послушала меня и даже не дала мне выбрать для тебя имя. Она назвала тебя Тамарой, именем красавицы, но не воительницы.
В твой первый день рождения она наконец прогнала меня прочь, велев никогда не возвращаться назад. Я исполнил ее требование; в конце концов, она была королевой и за ней стояла целая армия, которая в случае необходимости могла бы меня уничтожить. Однако я пообещал отомстить.
Я целый год неприкаянным бродил по Лунарии, пока наконец не встретил Мариуса, бывшего офицера, изгнанного женою из собственного дома, как и я сам. Мы сдружились и вместе разработали подробный план мести. В конце концов мы направились в Трансаки и вошли в доверие к королю этой страны, прежде чем зарезать его на глазах у его людей.
Я сглотнула, но продолжала слушать, не перебивая. Значит, вот почему я не знала, что мой отец был одним из трех правителей нашего островного мира.
– Люди восстали, когда я взял себе имя Сильван и стал правителем Трансаки, но я подавил протесты – и с тех пор правлю мирно, с Мариусом в качестве своего генерала и главного советника, – невозмутимо продолжал он. – Аван остался в прошлом. Конечно, твоя мать узнала о моем восхождении, но я не хотел причинять ей вреда, – по крайней мере, до поры до времени, – и поэтому мы подписали мирный договор. Я отнюдь не забыл о своем плане мести – но знаю также, что покорение такой большой страны, как Лунария, требует некоторой подготовки. Именно в этом и состоит мой план. Я заберу у твоей матери самое важное для нее – ее королевство. Я свергну ее. И ты, Тамара, мне в этом поможешь.
Я потеряла дар речи. Вот, значит, какова настоящая история моего пропавшего отца! Конечно, можно было предположить, что он все выдумал, – но что-то заставило меня поверить ему. Для придуманной истории его рассказ звучал слишком безумным – а в том, что Аван был моим отцом, не осталось никаких сомнений.
Возможно, меня заставила поверить в его историю та с трудом подавляемая боль, прозвучавшая в его голосе, когда он рассказывал мне, как моя мать выбросила его из дворца и из своей жизни. Возможно, ключом стало свирепое предвкушение, сочившееся из каждого слова его обещания свергнуть мою мать. Вся эта история основывалась на неутолимой жажде мести человека, которому запретили воспитывать собственную дочь. Конечно, мой отец, король Сильван – или Аван?.. – не все сделал правильно, но настоящая вина за их разлуку лежала на моей матери. Она не хотела признаться себе в том, что я никогда не стану настоящей принцессой, и поэтому выгнала моего родного отца. Разве не так?
Да что с тобой, Тара, – одернула я себя. – Неужели ты настолько озлобилась, что сваливаешь теперь всю вину на собственную мать, которая на самом деле хотела для тебя лишь самого лучшего?
Аван был похож на Мариуса, мастера воздействия на людей – а еще он злоумышлял на мою мать. Неужели я в мыслях действительно с ним соглашалась? Нет, я просто пыталась поставить себя на его место.
– Это ужасно! – выдохнула я. – С чего вдруг я должна помогать тебе против моей собственной матери?
Я решила воздержаться от вежливости в обращении. Люди Авана схватили и ранили как меня, так и моего лучшего друга!
– О, да ты это уже давно делаешь, – ответил Аван с удовлетворенной улыбкой. Я даже улыбку от него унаследовала! Только вот его улыбка была намного жестче и холоднее моей. – Ты очень помогла мне, с самого рождения сопротивляясь матери. Ты встала на путь настоящей воительницы, когда в шесть лет наблюдала за тренировками Леандера и попросила его научить тебя сражаться. Тебе удалось уговорить его, а на твое десятилетие он даже подарил тебе оставшийся от меня меч. Впоследствии вы вместе ходили на охоту, а в какой-то момент даже начали охотиться на чудовищ. Леандер всегда гордился тобой, когда ты показывала ему свои трофеи. Лишь матери и сестре вы решили ничего об этом не говорить.
В конце концов, полгода назад ты отвлеклась во время очередной схватки, и Люсиферу пришлось тебя спасать. Так вы узнали друг друга и подружились. Он рассказал тебе о своем даре, и в итоге вы влюбились друг в друга, несмотря на все запреты.
Что за…
– Ты, наверное, задаешься вопросом, откуда мне все это известно? – король, казалось, правильно истолковал выражение моего лица, объятого ужасом. – Я отдал приказ наблюдать за тобой при дворе Сайи с тех пор, как ты была совсем ребенком. Или ты действительно думаешь, что я не хотел знать, как дела у моей дочери? Некоторые из слуг твоей матери шпионят за тобой, работая на меня. Тем не менее похитить тебя никому из них так и не удалось. Тебя всегда окружала охрана, а когда тебе удавалось улизнуть из дворца, то ты охотилась на чудовищ там, где мои люди не могли тебя преследовать. Настоящая охотница, ты наверняка заметила бы в итоге, что кто-то идет за тобою по пятам. О том, что ты убивала чудовищ, я узнал только потому, что тебе нравилось хвастаться своими трофеями.
Но в последнее время ты все чаще и чаще куда-то пропадала. Моим шпионам не удалось ничего выяснить, поэтому я послал за тобой проверенного человека, которого ты лишь чудом не заметила. Так я узнал о твоей дружбе с Люсифером.
Спустя несколько дней я отправил в Сатандру первый отряд солдат. Им надлежало рыскать по лесу в поисках тебя или Люсифера. Мне хватило бы и одного парня – стоило мне взять его в заложники, как ты наверняка попыталась бы его освободить. К сожалению, вы застали моих людей врасплох и хладнокровно убили их.
Аван сделал паузу и одарил меня тошнотворной улыбкой.
– Ты оказалась моей настоящей дочерью, – с гордостью продолжил он. – Я отправил еще несколько отрядов в Сатандру, но им не удалось обнаружить ни Люсифера, ни тебя. Однако сегодня вы попались в мою ловушку и добровольно последовали за моими людьми в Трансаки. Ты облегчила мне задачу, Тамара. Все, что мне нужно сделать сейчас, это подождать, пока твоя мать, наконец, найдет тебя и попытается освободить. Хотя ты и не являешься ее любимым ребенком, она недостаточно жестока, чтобы просто оставить тебя в моих лапах. И вот когда она явится сюда, я буду готов – и уничтожу ее.
От того злобного удовольствия, с которым он произнес последнюю фразу, у меня перехватило дыхание. Я ненавидела этого человека всеми фибрами души – из-за того, что он хотел сделать с моей матерью, из-за сходства между нами и из-за его потрясающей способности управлять людьми.
Но больше всего я ненавидела его, потому что мне нечего оказалось ему противопоставить. Я была его пленницей. Он мог делать со мной и с Люсифером все что угодно. Мы были в его замке, в его королевстве.
Конечно, я могла бы сразиться с ним здесь и сейчас; хотя я и была обезоружена, некоторый шанс победить у меня наверняка имелся. Но даже после возможной победы мне далеко не уйти. В коридорах полно патрулировавших замок солдат.
Да и кто мог знать, что люди Авана сделают с Люсифером после такого неповиновения с моей стороны? Замучают до смерти сначала его, а потом и меня?
Нет, я не могла рисковать.
Аван, словно прочитав мои мысли, покачал головой:
– У тебя нет против меня никаких шансов. Вырваться вам не удастся. Кстати, если ты надеешься, что Люсиферу удастся управлять слугой, который каждый день будет приносить вам еду, то снова ошибаешься. Это подземелье буду посещать только я. Еще вопросы?
