И теперь, как ни удивительно мне было становиться новой Властительницей Света, как ни сопротивлялась я своему наследию, не в моих силах было изменить то, что произошло. Я не могла отменить ни смерть Леандера, ни кончину матери. Однако я могла взять в руки свое будущее. Я не очень знала, что мне делать дальше, – но, по крайней мере, понимала, каков должен быть первый шаг.
И этот первый шаг мне придется сделать без помощи и присутствия Люсифера.
Было странно ловить на себе все эти озадаченные взгляды, когда я шла по темным коридорам Черного замка. Я размеренно шагала с высоко поднятой головой, расправив плечи и глядя вдаль – хотя на самом деле мне хотелось, крича, бежать по коридорам прочь из этого мрачного замка, стены которого, казалось, сдвигались и угрожали раздавить меня.
В комнате Люсифера после выхода из ванной я осталась всего на несколько минут, лежа в его объятиях и объясняя ему, что я задумала. В это же время я начала играть новую роль, призрак гордой и неприступной женщины; так мне будет легче скрывать свои чувства. Надев на себя эту тщательно выработанную маску равнодушия, высокомерия и холодного гнева, я теперь отправлялась в Тонду.
Проходя коридорами Черного замка, я лишь краем глаза замечала испуганные и благоговейные взгляды слуг, горничных и солдат Фрейи – но, не обращая на них внимания, дошла до винтовой лестницы и спустилась по ней в главный зал.
Я не была готова к увиденному, но сразу же спрятала свое потрясение за маской.
Маской моей матери.
Зал был полон захваченных в плен трансакийских солдат. Прикованные друг к другу, с кляпами во рту, сидели они на холодном каменном полу; их лица искажали гримасы гнева и ненависти. У них не было серьезных ран, лишь по несколько царапин. Тяжело раненные пленники вместе с лунарийскими и сатандрийскими солдатами находились в лазарете, где им оказывали необходимую помощь.
Я взглянула на солдат, большинство из которых были мужчинами, и внезапно увидела среди них человека с ледниково-голубыми глазами. Мариус уставился на меня со смесью изумления, ненависти и гнева. Его взгляд застыл где-то в районе моего носа. Конечно, я ведь теперь слепила его! Мне придется привыкать к тому, что никто, кроме Люсифера, больше никогда не сможет посмотреть мне в глаза.
Мариус… Значит, он выжил. Мне хотелось надеяться, что Фрейя бросит его в темницу и никогда больше не позволит ему увидеть дневной свет. Чтоб он там сгнил!
Сохраняя невозмутимое выражение лица, я лишь бросила на Мариуса короткий презрительный взгляд – и испытала удовлетворение, когда он ответил на него не без страха в глазах.
Пока я пробивалась к выходу сквозь толпу связанных солдат, те отчаянно пытались цепляться за край юбки, которую мне принесла горничная. Какое жалкое зрелище! В другое время я бы, возможно, даже пожалела этих несчастных.
Мне не хотелось больше обращать внимание на Мариуса, но я услышала, как он вздохнул с облегчением, стоило мне пройти мимо – и тут же остановилась. На губах моих заиграла едва заметная жестокая улыбка. Наклонившись, я положила руку ему на плечо. Мариус поморщился.
– Судьба – предательница, – прошептала я ему на ухо, прежде чем дерзко вздернуть подбородок и выйти на улицу.
Я обнаружила Аннабель в стойлах Черного замка. Должно быть, наших лошадей вернули сюда после битвы. Без лишних слов я села в седло и поехала в лес, не обращая внимания на взгляды окружающих. Оказавшись в лесу, я тут же погнала Аннабель галопом.
По дороге я никого не встретила, даже Астру и Леннокса. Надо полагать, они все еще помогали в лазарете или выражали соболезнования жителям Сатандры, потерявшим в битве близких. Именно так поступлю и я, когда доберусь до Тонды. Я буду помогать где смогу, а горе свое похороню. Таков был мой план.
А еще я буду рядом со своей сестрой, помогая ей справляться с ее новообретенным титулом королевы.
Королевы! Меня передернуло.
Я всегда предполагала, что новой королевой Лунарии станет Тесса, исходя из того, что именно она унаследует дар матери. Но теперь именно я была наследницей дара, и поэтому именно я имела ничуть не меньшее право на престол, нежели моя сестра.
Я израсходовала за последнюю ночь все запасы слез, но мне все еще хотелось бесноваться и орать от досады. Хотя в лесу меня никто не мог видеть, я огромным усилием воли заставила себя не выходить из роли. Роль эта станет для меня теперь не только упражнением, но и прибежищем. Никому не будет отныне позволено увидеть мою печаль, мое отчаяние, мое невежество. Все это останется спрятанным под маской сильной женщины. Она поможет мне скрывать свои чувства и от себя самой.
Будь сильной. Так сказал мне Леандер. Возможно, он имел в виду, что я не должна позволить своему горю сожрать меня изнутри?
Я сделаю для этого все, что в моих силах. Ради брата. Ради его памяти.
Поэтому я пока отогнала от себя мысль, что мне предстоит стать новой королевой Лунарии, и вместо этого сосредоточилась на том, чтобы ничего не чувствовать. Мне наверняка удастся найти какое-нибудь решение. Как-нибудь да будет…
Я добралась до Тонды в полдень. Солнце стояло высоко в небе, и было куда жарче, чем в последнее время. На небе не висело ни облачка. Похоже, хорошая погода решила всласть надо мной поиздеваться. К моему настроению куда лучше подошла бы гроза с градом и молниями, поджигающими деревья.
Передо мною лежала столица Лунарии. Над Тондой стояла тяжелая тишина – не затишье перед бурей, а горестное безмолвие. Чистые пастельные фасады плотно пристроенных друг к другу симпатичных домиков задрапировали черной тканью. Улицы были пусты, занавески во всех домиках задернуты. Народ оплакивал своих погибших.
Мы победили, но в столице не чувствовалось победных настроений. Вероятно, все уже знали, что наряду с сотнями обычных солдат погибла и королева вместе с наследником престола. Те, кто не сидел дома, оплакивая навеки ушедших близких, наверняка помогали в лазарете.
Чувство вины охватило меня. Я была новой королевой Лунарии – и должна была бы находиться здесь, заботиться о стране и своих подданных. Вместо этого я забилась в темный угол и бросила остальных – пусть, дескать, сами справляются с собственным горем.
Я чуть не сложилась пополам под бременем этих мыслей – и на этот раз задвинуть их на задворки сознания оказалось труднее. Мне это удалось. Тем не менее я решила пока избегать города, и поэтому мне потребовалось больше времени, чтобы добраться до дворца. Моего дворца.
Белый фасад и золотые купола башен также были задрапированы черной тканью. Дворец выглядел мрачно.
У ворот не было стражи, поэтому я просто проехала через них. Спешившись, я пошла по парку, но никого не встретила. Добравшись до конюшни, я отвела Аннабель в ее стойло, прежде чем направиться в огромный дворцовый парк.
Я шла по усыпанным гравием дорожкам – и не знала, чего и кого ищу. Хотела ли я увидеть сестру? Или посетить могилы брата и матери? Я ведь даже не знала, похоронили ли их.
По правде говоря, я пыталась выиграть время, чтобы не идти во дворец. Мне хотелось прожить несколько последних спокойных минут без официального титула королевы. Я все еще уклонялась от своих прямых обязанностей.
Зайдя в небольшой огороженный садик с цветочными клумбами, я позволила себе сорвать несколько белых лилий – вдруг я наткнусь на могилу матери? Затем на лугу неподалеку я сорвала несколько синих цветков для брата. Леандер никогда особенно не любил цветы, но этим диким полевым цветкам каким-то образом удалось завоевать в его сердце почетное место. Он всегда называл их грозовиками, хотя по-научному они именовались совершенно иначе[12].
Я шла довольно долго, пока наконец не добралась до небольшой часовни. Зная в огромном парке каждый уголок, я всегда ее избегала – и сама не знала, почему. Возможно, это спокойное место совсем не подходило моей боевой натуре. Возможно, в этом месте во время исповеди говорили одну лишь правду – а я всегда была отъявленной лгуньей. Возможно, мне просто не нравилось то, что в наших часовнях и молельных домах всегда поклонялись только Богине – и никогда Дьяволу. Что ж, теперь я и сама полюбила потомка Дьявола, а еще невольно овладела даром Богини.
Мне очень не нравилась эта часовня, выглядевшая такой чистой и спокойной, когда в душе моей бушевала буря. Все во мне сопротивлялось этому, но теперь я заставила себя подойти поближе – ведь сегодня перед светло-желтым строением были выкопаны две свежие могилы. Над ними возвышались два серых каменных надгробия, украшенных цветами и венками.
Одна из надгробных надписей гласила: «Королева Сайя, Властительница Света. Навсегда в нашей памяти. 1632–1677».
На надгробии моего брата было выбито: «Вечная слава! Леандер, сын Сайи и принц Лунарии. 1653–1677».
Я думала, что смогу это выдержать. Думала, что достаточно сильна для этого. Но как только я поняла, что Леандер лежит под землей у моих ног и гниет в гробу, мне стало очевидно, что сил моих не хватит.
Я не могла больше притворяться, хотя и пыталась вести себя так, будто ничего не произошло. Мой брат, мой лучший друг, был мертв, похоронен и вскоре превратится в груду костей.
Хорошо, что меня не было на похоронах – иначе я наорала бы на всех присутствующих. Я была бы сама не своя от гнева, грусти и отчаяния. Мне не удалось бы усидеть тихо, как подобало новой королеве, пока какие-то незнакомцы, думавшие, что знали Леандера по-настоящему, произносили бы свои банальные надгробные речи и рассказывали, как сожалеют о его смерти.
