В дверь поскреблись.
– Что ещё? – рявкнула я.
– Госпожа…
Чернавка. Опять я на неё кричу. Не получается у нас нормального диалога. Девушка помогла мне одеться, затянула корсет. Причесала и уложила волосы, затем принесла завтрак, и в дверь снова заскреблись.
– Войди, Кот… Бертран, то есть, – устало выдохнула я.
Парень вошёл и опасливо покосился на меня.
– Доброе утро.
В голосе его сквозила настороженность.
– Доброе, – мрачно произнесла я.
А ещё раннее. А ещё это утро моей свадьбы. Я застонала и сжала голову руками. Кот осторожно подошёл и положил тёплые руки на мои волосы.
– Хотел сказать тебе, чтобы ты не заключала никаких сделок с Румпелем. Он любит это.
– Знаю.
Как же болит голова! Как мне плохо! И, кажется, начинает знобить. Самая отвратительная свадьба в моей жизни! И, печально, что единственная.
Бертран стал аккуратно массировать мне виски. От его горячих пальцев по телу словно разливался приятный… ток? Тепло? Не могу подобрать слова. Как будто тёплая волна чего-то обезболивающего.
– Знаешь? Откуда?
Я вздохнула. Брякнула, не подумав, теперь предстоит выкручиваться.
– Кажется, кто-то говорил… Ну или… Отстань, Кот. Мне так плохо! Я вообще не хочу замуж. И брачной ночи этой вашей не хочу… В моём королевстве всё не так происходит.
– А как?
– Рыцарь приглашает даму куда-нибудь… Ну там кафе, кино… Дарит цветы. Бедный рыцарь гвоздику какую-нибудь подарит и ладно. А богатый может и сотню роз подарить… Приезжает за дамой на своей белой… кобыле. Ну или чёрной. А потом они сидят, едят мороженное и болтают о том, о сём… И никто не торопится замуж.
– Гм?
– Спать вместе тоже не торопятся.
– А-а. А говорят о чём?
– Ну… о музыке там… или книжках. Вот ты любишь читать книжки? Или стихи, например?
– Стихи? М-м-м… Майя, высшего всё в ней чекана: свежа, молода, румяна, белокожа, уста – как рана, руки круглы, грудь без изъяна, как у кролика – выгиб стана, а глаза – как цветы шафрана…
– Ничего себе! А, кстати, твой отец был старшим или младшим братом короля?
Бертран удивлённо поднял брови.
– Мой отец не был братом короля.
– Но ты же его племянник?
– Сестрой. Моя мать была старшей сестрой короля.
– Сестра… – прошептала я. – Точно…
Головная боль словно утекла, испарилась. Даже, кажется, жар спал. Я с благодарностью взглянула на парня. И всё равно прямо задала вопрос:
– Бертран, а тебе их не жаль было?
Кот вздрогнул и чуть побледнел.
– Кого?
Ой, вот только не надо! Не понял он.
– Королев.
Бертран стал похож на кота, которого загнали в тупик и навстречу ему движется ребёнок с громким: «кися!». Отвернулся, зажмурился, отстранился, отпустив мою голову. И я бы его непременно расколола бы, если в комнату не вошёл портняжка. Как там его звали? Ханс? Наверное, Ханс.
Однако Кот не воспользовался случаем удрать. Подошёл к балкону и стал смотреть в сад.
– Я поведу тебя к алтарю, – пояснил хрипловатым печальным голосом. – Подожду тут, пока тебя наряжают.
Портной помог мне облачиться в платье, похожее на безе. Очень красиво. Молочно-белые, сливочные и розовато-белые оттенки. И много-много кружев. И драгоценная диадема, к которой крепилась фата.
