— А сколько у Вас ещё таких исключительных случаев?
— Господин Винтерхальтер. Вы немного забываетесь.
Лоренс смущённо замолчал.
А потом он сам не заметил, как выдал следующую фразу — так неожиданно для него она появилась:
— Я буду у вас работать. Вы хотели меня протестировать? Я готов.
Она смерила его взглядом.
— Вы, конечно, можете выбирать для себя время, но мой Вам совет — поешьте хорошо и отдохните, а потом уже возвращайтесь.
Лоренс кивнул и быстро вышел.
Когда они вышли на пустырь за городом, уже светили звёзды, на которые господин Винтерхальтер даже засмотрелся.
Начали с простого. Она атаковала лёгкими приёмами, он защищался. Затем задача усложнилась — он должен был не только защититься, но и отразить. Вначале вроде бы получалось неплохо, но дальше простых вещей не шло.
Тогда она решила применить метод, который с другими срабатывает на ура. Она начала диалог, который впоследствии был призван скоординировать действия со словами; диалог напоминал своеобразную амплификацию[3], как правило, в негативную сторону. В конце человек обычно выходил из себя и уже плохо контролировал свои действия.
Результат превзошёл ожидания. Деревья вокруг пустыря были сломаны. Посередине зияла глубокая воронка. Лоренс не чувствовал под собой ног, и дышал часто, как собака.
— Знаете, господин Винтерхальтер, у Вас неплохие задатки. Вам, конечно, ещё тренироваться и тренироваться… Но я думала, Вы вообще тут как овощ будете, с непривычки-то.
— Пожалуй, Вы правильно думали, — вставил тот между двумя глубокими вдохами.
— Ну, сейчас Вы, ясное дело, устали, это Вы привыкнете; Эйи вон у нас «Солнцепёк»[4] нейтрализовать может, и ничего; да что там, он один может сойти за «Солнцепёк», если очень постарается.
— Нейтрализовать… «Солнцепёк»?
Широкие глаза Лоренса расширились ещё сильнее.
— Господин Винтерхальтер, ну а Вы думали, куда попали? Ах да — Вы же, собственно, не думали…
— Если Ваш заместитель обладает такими возможностями, — Лоренс глотнул воздуха; бедняга всё ещё не мог перевести дыхание, — то Вы… Вы вообще… кто? И почему Вы попросту не можете захватить весь мир? Зачем Вам этот медленный… геноцид?..
— Лоренс, Вы пускаетесь в философию. К тому же, знаете, никто ещё не был настолько смелым, чтобы обвинить меня в геноциде, учитывая и то, что Вы здесь не вполне правы. Вообще, я Вам на это следующее скажу. Не всё в этом и каком бы то ни было мире должно быть Вам изложено, как в инструкции; доходите до всего сами, а если Вам всё же требуются четкие рекомендации — выполняйте приказы, как Вам и следует.
После некоторого молчания она спросила:
— Вы ведь хорошо обращаетесь с огнестрельным оружием?
Тут Лоренс кивнул не без гордости.
— Хорошо. Идите, отдохните. Завтра поговорим насчёт Вашей возможной должности. И знаете, — она улыбнулась, — Вы куда увереннее в себе стали. В целом это неплохо. Вы способный человек.
Лоренс настолько устал, что просто кивнул с благодарностью, и даже не спросил, по сравнению с каким состоянием он стал увереннее.
«Теперь я точно знаю, что он годится. Нет, ну надо же, всё-таки осуществил свой план; хотя, думаю, вряд ли он поначалу очень обрадуется перспективе работы с Эйи. Ну да что поделать…»
На следующий день Лоренс был действительно ошарашен, и даже не знал, чем больше: тем, что его будущая должность — заместитель и телохранитель Эйи, или тем, что тот же самый человек будет его тренировать.
Вообще-то, для Эйи последнее тоже было открытием.
— Что? Я?! Да я же его убью!
— Ничего не знаю. Социализируйся ты уже!!! Единственный ни с кем не общаешься…
— Мы ведь с Итой общаемся.
— Ровно настолько, насколько ей удается находить вкусное печенье.
— Да не только печенье… — вполголоса пробормотал Эйи.
— … думаешь, я не вижу, как ты иногда дергаешься в её присутствии?
— Ну, я её побаиваюсь, но в целом… У меня же нормальные отношения с остальными!
— Ну, как с людьми ниже тебя по рангу, да.
— Слушайте, я не знаю, чего Вы добиваетесь. Мне кажется, я вполне исправно работаю. На Вас. Мне, знаете ли, не интересно другое.
— Да и я тебе интересна ровно в качестве средства достижения освобождения и окончательной смерти, — она усмехнулась.
— Ну, по большей части да. Но мне действительно нравится моя работа.
Она засмеялась.
