– Я не могу не верить словам Великочтимой. А не верю. В моей семье четверо меченых. Не успокоюсь, пока не увижу своими глазами. Клятву биться с дайна-ви в одном строю я вам не дам. Однако… Всё, что у меня есть, – доброе имя моего рода. И я готов им поклясться, что не подниму оружия на врагов своей семьи, пока не получу подтверждения, что они таковыми остались. Не буду защищать их, но и против них не пойду. Могу я поехать?
Ира ответила «да», почти не думая. Не могла пройти мимо просьбы, высказанной подобным образом.
Примерно через час после этого разговора Альтариэн подвёл к ней помощницу тёти, которая вопреки своим должностным обязанностям тоже собиралась составить им компанию в поездке. Эта кандидатура Иру царапнула по нервам. Мрат после совместной прогулки по библиотеке у неё характеризовалась только одним словом – «личная». Не вещь, конечно, но отдельно от королевы-матери она не воспринималась. Её отпустили или послали? А если послали, то для чего? Она была тенью, которая отделяется от хозяйки только по приказу. Голос, глаза и уши. Даже такой далёкой от дворцовой жизни, как Ира, это было понятно. С другой стороны… Чем более глубокую оценку того, что происходит на Мрекском болоте, получат король и тану, тем лучше. А женщина, возможно, отнесётся с большим сочувствием к происходящему там.
Видя её колебания, Альтариэн добавил:
– Мритнерилии уже приходилось иметь дело со сквирри. Она знакома с их обычаями.
Это поставило точку в Ириных метаниях.
Ещё оставалась надежда, что кто-то присоединится к их походу из тех, кто остался снаружи Заповедного леса, но вестей от них пока не было. Маленький отряд получался.
Погрузившись в размышления о будущей поездке, Ира не сразу заметила, что уже некоторое время наворачивает круги вокруг Храма. А когда заметила – села на поваленное дерево и стала ждать.
Она не врала себе – виверны поразили её воображение и смутили чувства. Даже оборотень не производил такого впечатления. Волк – это волк, а человек – человек. Ну да, есть ещё кратковременная стадия посередине. Эйуна и дайна-ви – те же люди, но с ушами. Авери – маленькие люди. Здесь же на расстоянии протянутой руки была сказка. То, чего не может быть. Странный облик. Не человек. Она пальцами помнила чешую на руке, которая была так похожа на людскую, с когтями вместо ногтей. Ей не терпелось пообщаться. Как долго пробудут в Храме виверны? Ведь уже прошло столько времени…
Словно откликаясь на её мысли, подёрнулась пелена, и ящеры показались наружу. Замерев на секунду, они разделились. Вожак направился прямиком к ней, а двое других – в селение. Самка постоянно оглядывалась. Всё-таки Ира именно так определила для себя это слово. В них было слишком много от зверя. Вспомнилось, что нир-за-хар читают мысли, потому она постаралась «раздумать» свою последнюю обратно, пока ящер приближался, но, естественно, из этого ничего не вышло.
– В нас действительно много от зверя. На правду не обижаемся. Можешь говорить про нас «самка» и «самец» – это правильно, – сказал вожак без предисловий и вступлений.
Ира никак не могла понять, нравится ли ей такое общение без формальностей. В принципе удобно, но всё же этикетного перехода с «вы» на «ты» ей не хватало. Пришлось заталкивать внутрь человеческие понятия о вежливости. Ведь перед ней не человек. И хотя он сказал, что они не смотрят на статус, но, по сути, он – вожак. Лидер. А она простая смертная.
– Если я предложу сразу перейти на “ты”, будет тебе удобнее, перестанешь беспокоиться из-за пустяка?
Ира покраснела и улыбнулась.
– Да, пожалуй.
Своё отношение к чтению мыслей она ещё тоже не успела сформировать. В принципе скрывать ей нечего, никаких каверз строить не планирует. Но от вмешательства постороннего в мышление становилось неуютно. Мысли – это сокровенное, не предназначенное для чужих глаз или слуха… А вот нир-за-хар про личное пространство, видимо, не слышали. Но у них это, похоже, на уровне рефлекса, и обижаться глупо. Да и когда тебя понимают с полуслова, это тоже не так уж и плохо.
– Я рад что наша способность не вызывает у тебя неприязни, – сказал вожак. – И мы не читаем мысли постоянно. Только имея желание. Было бы неудобно, слышь мы ежеминутно тот гвалт, что творится у вас в головах.
«Понятно. Ну надо же! – думала Ира. – Они это ещё и контролируют! А в книжках писали, что телепатия – головная боль для самих телепатов. Вроде цены за необычную способность. Стоп! Но он же читал её мысли в самом начале знакомства! Ещё до того как они обменялись парой слов. Значит, имел желание».
– Мордочка у тебя была необычная. Самки бесхвостых так на побрякушки из камней работы влари смотрят. Я ещё ни разу не видел, чтобы на нас смотрели, кривя пасть таким образом. Стало любопытно с чего бы, вот и прочёл.
– Эм… простите… то есть прости. Правильно говорить «лицо», а не мордочка. Если, конечно, мне можно сделать вам… тебе замечание.
– Можно. Почему нет? Всё время забываю, что бесхвостые стараются отрицать животную суть, что в них есть. И слова придумали, чтобы даже в этом не быть похожими на зверей.
– Мне просто так привычнее. Кстати, а зачем ты меня топил?
– Я не кидал тебя в воду, – по шкуре ящера прошла жёлтая волна. Ира проследила её взглядом, чувствуя себя туристом, попавшим на другой конец планеты и не способным спросить «Как пройти в библиотеку». Виверны меняют цвет шкуры, выражая эмоции. Интересно, а что значила вот эта вот, жёлтенькая? Научившись читать мимику на болоте у дайна-ви, ей не нравилось снова чувствовать себя беспомощной и не способной понять, чего ждать от собеседника. Если только попытаться расшифровать логически. Что бы она сама почувствовала, если б её обвинили в утоплении кого-либо, когда сама этого не делала? Чувство оскорблённого достоинства, чуть приправить обидой. Наверное, так.
– Нет, я не про воду говорю, – пояснила Ира. – Ты что-то сделал с моей головой. Я слышала твой голос внутри, и дышать стало трудно.
– Ты ощутила вещание. Испугалась?
– Поначалу да. Вещание? А что это такое?
– Мы можем не только читать мысли, но и разговаривать мыслями. Вещать. С себе подобными и теми, кто владеет этим навыком, например, с Сёстрами, дополнительных усилий прикладывать не приходится. Хочешь, раскрывай пасть, хочешь – нет. Но вы, бесхвостые, вещанием не владеете, и вас приходится погружать в разговор. Значит, это ощущается как попытка утопить? Досадно. Мы разговариваем с тобой сейчас. Я могу читать твои мысли, могу перестать это делать. Если перестану, то услышу тебя, только если ты произнесёшь слова пастью. Пока не оборвано вещание, мы слышим друг друга, даже не читая мысли специально.
«Спокойно. Рот и пасть. Он не имеет желания обидеть. Просто разные слова. Ему тоже так привычнее».
– Получается, что с не вивернами связь всегда односторонняя? Зависит от вашего желания? Читать или вещать? А разговор всё равно обрываете вы?
– Да. Почему ты называешь нас «виверны». Что означает это слово?
– Так в легендах у меня дома зовутся существа, подобные вам. Только не так, как ты выглядишь сейчас, а когда вы летали. Ящеры. Крылья, хвост и пара задних конечностей. В наших легендах таких существ зовут вивернами.
– Моя семья есть в легендах уходящих в небо?
– Есть. А почему ты так меня зовёшь?
– Мы знаем о вестниках Изнанки, что вы имеете привычку исчезать, выполнив свою задачу. Наши крылья знают всю Рахидэтель. И за её границей, пока хватает сил на полёт. И мы знаем, что у неба тоже есть предел, выше которого не взлететь. Куда бы ни уходили вестники, это явно дальше силы наших крыльев. Потому и говорим «уходящие в небо». Те, кто способен улететь ещё дальше.
– Вестница Изнанки мне нравится больше. У нас называют ушедшими на небо тех, кого у вас – оказавшимися на Той стороне. Умерших.
– Значит, вы боитесь небес?
– Нет. Просто долгое время считали их недостижимыми. А летать хотелось многим. Пока не изобрели механизмы, способные поднять на высоту, считали Небеса – обителью избранных и богов.
– Механизмы для полёта? Интересно. Таких нет даже у влари, насколько мне известно. Даже вообразить трудно. Но почему-то кажется, что это никак не сравнится с живым полётом.
– У меня крыльев нет, чтобы судить, а летать на самолёте не приходилось.
– А хотела бы почувствовать, каково это?
