– Это последствие братания, – тихо сказала самка. – Ты взяла от нас не только способность вещать и не бояться пустоты. Уходящая в небо, я понимаю, что семья моей семьи натворил непоправимое. И мы не смогли это предотвратить, потому что подчиняемся слову вожака. Я не могу просить тебя о прощении за обман, но прошу – не ломай его! Вы теперь связаны одной нитью. А она – на всю жизнь. Его боль обернётся твоей и наоборот.
– Я не просила об этом! – сказала Ира на языке нир-за-хар. До чего неудобный! Горло горит. Но уж больно это рычание сейчас подходило к её настроению и доказывало, что да, и здесь Варн не соврал. Работает.
– Знаю. Ему ещё придётся принять последствия своего обмана. Вам обоим придётся разобраться в себе. Позволь нам увести его! Иначе вы добьёте друг друга прямо сейчас! На священной земле! Вещание – страшное оружие в неумелых лапах.
– Да пожалуйста! Чтоб глаза мои его не видели! – прорычала Ира, чувствуя опускающиеся руки.
– Уходящая в небо, – подал голос самец. – У меня никогда не было наездника. Но то, что я сейчас вижу в твоих мыслях… Стой! Не надо! – затараторил он, когда увидел, как Ира вскинулась при этой фразе и начала поднимать «иголки». – Я не причиню вреда и не хочу знать твоих душевных тайн! Я только хочу сказать… Совет! Раздели своё, амелутское, и наше. Месть тебе не свойственна. Она не твоя! Братание, помогает лучше понимать друг друга наезднику и его паре, но вначале оно перемешивает чувства. Месть, несомая семьёй, месть, передающаяся в роду, – это наш обычай. Правило не оставлять не отомщёнными родичей. Наша суть. Нир-за-хар. Не амелуту. А в тебе… горит желание прощать. Не мстить. Прошу, обратись к своей сути! Найди себя в том, что дало вам братание. Иначе… плохо будет всем. Тебе в первую очередь.
Ира нахмурилась. Теперь всё становилось понятно. Надо остаться одной. Подальше от ящеров. Хоть и не доверяла она им теперь, но в словах этого самца был смысл. Надо понять до конца, что с ней творится, во что вляпалась, а уж потом что-то решать.
Она оглянулась. Каю и Альтариэн стояли чуть в стороне, и она встретилась с ними долгим взглядом. И на сей раз они не смогли его выдержать, отведя глаза в стороны. Значит, правда. Знали. Злость, поднимающуюся в душе, она задавила в зародыше, словно таракана тапкой. Хватит с неё чужого. Она, Ира, не любит делать больно. Она видит, слушает и думает. А потом говорит. Вот так. И никак иначе.
– Уходите, – сказала она ящерам, – и донесите до сведения вашего вожака, что если хочет, чтобы его мозги остались целы, пусть даже не пытается лезть в мои!
Самка на секунду замерла, а потом кивнула отворачиваясь. Медленно, словно всё ещё боясь, что Ира ударит в спину. По её шкуре цветными полосами плясали «сожаление», «забота», «сочувствие», «отчаяние». Вдвоём с самцом они подняли тяжёлое тело вожака и медленно пошли в сторону полянки, где любили отдыхать.
Ира обернулась к барону и герцогу. А потом молча пошла в сторону дома, не сомневаясь, что они пойдут следом.
В доме она направилась прямиком к кухонному столу. Хотелось есть. Что-то большое. Очень большое. Много мяса. И желательно ни с кем не делиться. Рагу, что ли, потушить? Она вынула из ящика овощи, пнула ногой кадушку, куда скидывала мусор, подвигая её поближе, и достала нож. Повертела его в руках и начала чистить. Быстро и неаккуратно. А потом резать. Стуча по столу так, будто хотела вместе с овощами порубить и его тоже. Она чувствовала, что мужчины недалеко ушли от порога и не проходят дальше.
Внезапно её схватили за запястье. Она дёрнулась и тут же расслабилась, признав руку. Опустились плечи – вот-вот сорвётся в истерику.
– Ужином займётся Тер, – сказал Лэтте-ри. – Отдайте нож. Вы поранитесь.
Ира безвольно разжала пальцы. Терри-ти сменил её у стола, и Ира, опустив голову в смущении, попросила:
– А можно… побольше? Есть очень хочется…
Дайна-ви поднял упавший инструмент с пола и молча достал большой котёл.
Ира села за стол, устало подперев рукой голову, и, ни к кому не обращаясь, сказала:
– Рассказывайте. Желательно на сей раз с подробностями.
– Ириан, скажите, почему вы не посоветовались с нами? – спросил барон, подсаживаясь рядом.
– Он предложил быстро возить по всей Рахидэтели. Пообещал, что буду и дальше понимать ваш язык, даже когда уедем отсюда. Он не объяснил до конца, чем всё может обернуться, и единственное о чём попросил, – принять решение быстро и самостоятельно. А я купилась.
– Ясно. Чтоб эту бестию! – ругнулся он.
– Оставьте, Каю, – Ира резко подняла руку. – Я хочу знать до конца, во что ввязалась по дурости. Надеюсь, теперь нет причин что-то скрывать?
– Их и раньше не было. Простите… Я, признаться, не хотел лезть в Сестрин промысел… Если б знал заранее, чем всё обернётся…
– Знал бы прикуп – жил бы в Сочи, – выдала Ира машинально. – Впрочем, неважно. Рассказывайте.
Барон помолчал, собираясь с мыслями, и неуверенно начал:
– Его светлость уже упоминал о том, что нир-за-хар совершили тяжёлый проступок перед народом харасса. В чём там было дело, никто толком не знает. Чешуйчатые не любят об этом рассказывать, а хранители источников не те, к кому побежишь с вопросами из любопытства. Но преступление настолько чудовищное, что харасса открыли борьбу на поражение против нир-за-хар. Избиение до последней особи. Мы знаем, что гнев их был праведен, потому что даже Фирра, кою ящеры почитают матерью-создательницей, не встала на защиту своих детей, признав, что тяжесть этого греха не искупить иначе.
Ира почувствовала, как леденеют пальцы. Точь-в-точь как у Варна, когда она приказала ему взлететь. Война до последней особи…
– Однако харасса не брали на себя убийство детёнышей. Уж не знаю, закон ли у них такой или что… Они уничтожали достигших зрелости. А детёнышей не трогали, пока те не вступали в возраст. Нир-за-хар спасались как могли, берегли старших, способных породить новых членов семьи, но постепенно вымирали. И тогда один из последних вожаков предложил выход. Понятный с нашей точки зрения, но почти неприемлемый с точки зрения ящеров. Семья никогда не оставляет детёныша в опасности. А тут… одного из них отправили послом в надежде, что харасса не тронут. В самое сердце врага. Ящерёнок принёс харасса весть, что нир-за-хар готовы искупить свою вину любым способом, если это позволит им продолжить род дальше и остановить войну. Ответом стало согласие. Харасса пригласили нир-за-хар к себе домой, в Лакские горы. Всех до единого. А своим давним служителям – племени авери, отдали приказ – найти в низинах пару: мужчину и женщину, которые согласятся за дорогую плату поучаствовать в обряде. Жадных до денег найти нетрудно, да и своими глазами поглядеть на хозяев Лакских гор многие готовы бесплатно. Увы, согласной оказалась первая встречная пара из моего народа. Когда все собрались на плато, Хиссен Бессменный, вожак харасса, используя силы источников, которые его народу поручила охранять сама Рити, начал смешивать волшебные течения. Он изменил нир-за-хар. Самую их суть, спутав связи и причины, следствия и натуру, силу духовную и силу оболочки. Из этого заклинания нир-за-хар вышли иными. Проклятыми. Пока ещё не осознав, что именно произошло. Что касается мужчины и женщины, то всё, что они почувствовали и увидели, это как их тела начали источать дымку с приятным ароматом. Авери проводили их с гор, выполнив обещанное – наградив по-королевски. Только вернувшись в Низины, они заметили, что волшебная дымка, стелясь по траве, побежала от дома к дому, от мужчины к женщине. Пока каждый из них, по всей Рахидэтели, не вдохнул волшебного аромата.
– И? – Ира пыталась уловить связь этой истории, похожей на пыльную легенду с текущими событиями, но у неё не получалось. – А в чём собственно было проклятие-то?
– Нир-за-хар вернулись домой, – продолжил рассказ Альтариэн, подсаживаясь рядом. – Харасса сдержали своё слово и прекратили истребление. Ящеры праздновали окончание войны, ящерёнку, что принёс добрые вести, воздавали невиданные доселе почести. Они продолжили жить, пока постепенно до них не начала доходить страшная правда. Они перестали давать потомство. Шёл год за годом, а во всей семье не вылупилось ни одного детёныша. В панике они опять послали вестника в горы, но их встретили авери, которые передали волю харасса: ящеры наказаны за свою гордыню. На детях Фирры лежит проклятие, призванное научить их смирению. В семье могут появиться гнёзда с яйцами, если сами нир-за-хар найдут способ это осуществить и пройдут через все трудности, связанные с новым способом продолжения рода.
– Ваша светлость, а можно короче? Зачем им понадобилась я и при чём тут продолжение рода?
Герцог с бароном неуверенно переглянулись, и Каю, тщательно подбирая слова, сказал:
– Выслушав авери, нир-за-хар пытались всеми способами получить яйцо. Даже… как бы… собрали всю семью и устроили, как бы это… Понимаете, в них очень много от зверей и…
– Вы пытаетесь мне сказать, что инстинкт продолжения рода вынудил их устроить всеплеменную оргию?
Барон кашлянул в кулак и ответил:
– Выражаясь сухим языком – да. Ириан, вы так спокойно об этом говорите…
– Я уже большая девочка и знаю, откуда берутся дети, – ответила Ира, наконец, поняв, что мужчины банально стесняются обсуждать при ней эту деликатную тему. Обычаи обоих народов довольно строгие. – И? Получилось?
– Нет. Они уже почти отчаялись. Пока какой-то светлой голове в семье не вспомнилось, что в обряде принимали участие амелуту. Они полетели в Низины, чтобы узнать, что стало с той парой, приглашённой на обряд, и вернулись обратно в смятении. О брезгливости нашего народа к ящерам, появившейся после обряда, вы уже знаете. Мы пытались с ней бороться, доказывать себе что-то с помощью разумных доводов. Ведь если отрешиться… просто народ. Со своими обычаями, но честный, прямой, открытый, смелый. Но стоит оказаться рядом, и всё внутри словно противится тому хорошему, что мы о них знаем. Что же касается самих нир-за-хар, то посланные лазутчики вернулись в горы с новостью, в которую даже поверили не сразу: инстинкт продолжения рода вызывал в теле реакцию по отношению к встречным амелуту достаточного возраста. Они нас желали! Желали существ, от которых ничего не чувствовали, кроме отвращения.
– Погодите, Каю…– Ира в растерянности повела по волосам. – Вы пытаетесь мне сказать, что у ваших харасса волшебство настолько мощное, что способно идти против законов природы? Что с его помощью можно преодолеть барьер биологической несовместимости?
– Что, простите?
