— А что за прошлые? Кто они вообще такие?
Ответить мне вызвался степенный Яромир. Он, пожалуй, был самым красивым из всех собравшихся молодцов. Статный, с широкими плечами борца и лицом модели из Скандинавии.
— Они появились первыми на Свалке и заняли здесь поначалу самые лучшие места. Тут еще оставалось много всего от тех, кто жил вдоль реки до катастрофы. Иногда целые нетронутые селения находили. Но прошлых было очень мало, и люди они были…
— Ленивые!
— Да нет, Траян. Просто прошлые попали сюда из мира высоких технологий, такого, из которого явился Олег. И полностью разучились работать руками.
Я вспомнил сонмы менеджеров и айтишников и согласился:
— Охотно в это верю.
— Потому более активные и рукастые новички, что начали вслед им валиться на Свалку, быстро отодвинули прошлых в сторону и основали новые центры нынешней цивилизации. Затем нас еще немного потрясло, валились свежие лоскуты, установилась непогода, было сложно и голодно. Пролилось немало крови, пока на Великую реку пришел порядок. Ну, ты об этом знаешь.
— А те прошлые куда делись?
— Растворились среди нас, кто остался в живых, — Яромир развел руками. — Это в последние годы у нас спокойно, а старики рассказывали всякое.
Я метнул взгляд в сторону захмелевшего Светозара:
— Потому вы так привержены к порядку, установленному отцами-основателями?
Командир тряхнул копной светлых волос и мрачным тоном ответил:
— Я еще успел хлебнуть лиха и отлично помню, как вокруг Крепости строился город. Как на площади толпы кричали друг на друга и пускали почем зря кровь. Нет, уж лучше так — по закону. А вольным всегда найдется работа на стороне. Хочешь к нам, желаешь — к Боляну искать руду и камень. Или к Верхоянским на прииски. Они постоянно что-то ищут.
— А у них что?
— Заводы. Что восстановили, что сызнова построили. Там наши «самовары» собирают, грузовики, провода для той волшбы, что в твоем мире называется электричеством. Железо у них свое, на порогах выплавляют, там же медь и олово добывают. Двигатели к ним уже с Новогрудска везут, но резина для колес своя. Топливо мы от них возим, в Верхоянске его гонят, но корабли наши. Без флота Вортюги и речной стражи на Устюгене было бы порядка на много верст округ.
— То есть у вас на реке сложилась крепкая кооперация?
Яромир засмеялся:
— До чего же речь у тебя, Олег, словесами иностранными полна! Если бы не язык прошлых, то мы бы тебя и не поняли вовсе.
Я удивился:
— Они здесь при чем?
— Общий язык реки у нас сложился на основе ихнего, — пояснил Светозар. — Много полезных книг оказалось написано именно на нем, первые карты и открытия также описаны ими. А люди сюда валились из разных миров. Вроде и русского рода-племени, а иногда друг друга и вовсе не понимали.
Я вспомнил насыщенную непонятными словами речь фермерш с Ширши, что встретил по пути в Вортюгу. Да и в Портюге то и дело проскакивали отдельные незнакомые словечки.
— Это получается межязык, понятный большинству? Насколько он распространен?
Яромир положил свои огромные руки на стол и пояснил:
— Да, почитай, по всей Великой реке разошелся. От ушкуйного севера до Ахторовских низовцов. Его и купцы заморские учат. В Туле разговаривают на своем наречии, но наш говор хорошо разумеют. Вот дикарям он неведом, всегда толмач требуется. Но тех осталось не так много. Не признают они нашей власти, а взять её у них сил нет. Вот и отогнали дичков в горы да степи.
Нас в этот момент позвали за стол, и потому я так и не узнал больше про таинственных дикарей.
— Вам просили передать посылку.
Я торопился не упустить караван, поэтому коротко буркнул охраннику городских ворот:
— Положи назад!
И тут же рванул вперед. Хватит с меня разухабистой Портюги! В столице мне как-то спокойней и понятней. Был бы молод, еще бы подумал. Командир охраны в этот день оказался тем же, что и по дороге сюда. Он поприветствовал меня и указал место в колонне, а минут через десять мы уже двинулись. Вскоре заморосил мелкий дождик, так что вместо пыли мне в эту поездку досаждала грязь. Пару раз караван тормозил из-за тех, кто забыл налить воды в бачки для обмывки стекол.
Я в пути уже меньше посматривал по сторонам. Все кругом окутала серая осенняя хмарь. Терпеть не могу этот короткий период перехода поздней осени в настоящую зиму. А скорее не люблю осень, потому что это всегда означало конец вольной экспедиционной жизни и заточение в городе. Зимой все равно как-то бодрей себя ощущаешь, можешь выбраться за город на снежные просторы, лелеять какие-то планы на следующее лето. Но вот сейчас тоска и печаль. Наверное, потому дорога обратно промелькнула для меня незаметно, и через два с половиной часа я подкатывал к постоялому двору Товарищества. Обязательные процедуры досмотра утомили, слава богам меня уже знали и пропустили в Вортюгу без проблем
Около гостиного двора меня остановил один из стражников Боляна. Улыбаясь, он спросил:
— Издалека едете? Вам машину помыть?
От неожиданности я не сразу нашелся что ответить.
— Если есть возможность, то давайте.
— Тогда вставайте в тот угол. Оплату внесут в общий счёт.
— Благодарствуйте.
На душе сразу стало теплее. Они уже принимают меня за своего и оказывают услуги сверх положенного. Тогда чего я в самом деле ерепенюсь? Надо решать вопрос, и побыстрее. Уж всяко люди в их стане лучше городских богатеев. В основном это те, кто добывает пропитание своими руками или умом. Мне такие всегда были как-то больше по душе. Сам из работяг, постоянно руки в грязи и спина в мыле.
Загнав «Тойоту» в угол, я полез назад за рюкзаком и сразу наткнулся на корзину. Это что еще такое? Потом вспомнил стражника на воротах и поднял салфетку. Подарок Наины! Бутылка портера, два круга белого сыра и большой пирог. Как вкусно пахнет! Я же сегодня и не обедал! Подхватив вещи, забрал ключи на стойке и поднялся к себе. Руки были заняты, потому перед дверями я замешкался.
