Я спрашивала себя, следовало ли идти вместе с Галчонком? Может, там, за туманом, кроются все ответы на вопросы? Но неизвестность страшила. Почему ни один человек не вернулся? Почему за эти годы никто не посетил наш поселок извне? Есть ли что-то за туманом, или мы последние, кто остался на Земле? Откуда тогда голоса и звуки, которые слышала?

Самое главное и решающее - я ни за что не смогла бы оставить поселок. Здесь все началось, здесь же должно закончиться. Я не сомневалась!

Размышляя о произошедших событиях, я отправилась к беседке, хотя время было послеобеденное. Уже подходя к ней, заметила, что там есть люди: Марта, дед Матвей и две женщины из штаба. Когда хотела поинтересоваться, что они здесь делают и почему у всех такие загадочные лица, Марта показала знаком, чтобы молчала.

Я села рядом и прислушалась. Весенний ветер трепал волосы, но он же приносил незнакомые звуки, будто где-то работало радио. Но этого не могло быть, электричества в поселке нет!

«В течение четырнадцатого апреля на Земландском полуострове северо-западнее и западнее КЕНИГСБЕРГА войска 3-го БЕЛОРУССКОГО фронта с боями заняли более 60 населённых пунктов и среди них АЛЬКНИКЕН, РАНТАУ…»

Звук ушел, растаял, но потом опять появился:

«... В боях за четырнадцатое апреля в этом районе войска фронта взяли в плен более семи тысяч немецких солдат и офицеров».

Речь оборвалась и больше, как мы не вслушивались, ничего не было.

Мы выдохнули и загалдели одновременно:

- Что это? Откуда? Как?

- Тетя Марта, а что было до этого? – это уже я спросила.

- Кирочка! Родная! – Марта крепко обняла меня и расцеловала в щеки. - Мы услышали слова «От советского информбюро» и не поверили, а потом еще и еще! Это же чудо!

- Хотели начать дежурить в беседке, поэтому собрались здесь! – зачастила соседка. - Просто не верится! Нужно всем рассказать!

- Товарищи! Представляете, что это значит? – дед Матвей потряс тростью. - Это значит, что идет война с немцами на их территории! Кенигсберг – это германский город! И мы побеждаем, раз берем пленных в таком количестве!

Все мы, не сговариваясь, заорали:

- Ура-а-а-а!

- Так, - взяла слово Марта, как только наши восторженные крики стихли, - будем дежурить по очереди.

- Я буду с пяти до шести утра! – вставила я, на что Марта кивнула.

- Остальных распишем в штабе.

Мы поднялись и пошли в поселок, только дед остался на месте, попросив не трогать его. Он будет приходить и уходить, когда захочет.

Жители ликовали до вечера. Весть всех ободрила – хоть какая-то определенность за пять лет молчания «большой земли».

Но дежурившие люди в последующие дни ничего не услышали. Прошло более двух месяцев, а результата так и не было. Вспыхнувшая было надежда, сменилась унынием. Всех мучила неизвестность и печаль по ушедшим в туман. Некоторые не выдерживали и целыми семьями покидали поселок. Ушла Екатерина, Галкина мама, оставив нам с бабушкой прощальную записку. Теперь в магазине работала я.

Я упрямо продолжала верить, что все будет хорошо. Без устали твердила: "Он обещал и обязательно вернется! Невероятное – возможно!"

Мы все, жители «Старой мельницы», убедились в этом. Разве не так?

Двадцать второго июня сорок пятого года было особо тоскливо после вчерашнего разговора с бабушкой. Я застала ее плачущей, она тоже захотела уйти в туман, звала с собой.

Мне стоило больших усилий успокоить бабулю и уговорить отложить решение. Ругала ее за малодушие, обращалась с мольбой не оставлять меня, обещала подумать, как быть дальше. Утром, идя в беседку, я размышляла об этом.

Как долго продлится неизвестность? Жизнь ли это? Или мы давно не живем, и это место называется ад? Может, и бог существует и наказывает так за неверие?

Не зная, у кого получить ответы, я обратилась к серому небу. Поднявшись на парапет беседки, крикнула вдогонку ветру, дующему с моря:

- Почему так несправедливо? Где те, кого мы любим? Где мама, папа? Где мой Ингмар?

Впервые за четыре года назвала его по имени! Мне так захотелось, чтобы он откликнулся! Набрав в легкие воздуха, громко позвала:

- Ингмар! Ингааа!

Глава 8

Мир – это все, что заключено здесь.

Жизнь, смерть, люди и все остальное, что окружает нас.

Мир необъятен и непостижим.

Мы никогда не сможем понять его.

Мы никогда не разгадаем его тайну.

Поэтому мы должны принимать его таким, как он есть, – чудесной загадкой.

Отдельная реальность

Карлос Кастанеда

Я открыл глаза. Мутный поначалу свет стал проясняться, появился фокус, предметы надо мной приобрели четкость.

Дощатый беленый потолок, лампа, спрятанная под жестяной колпак, лицо девушки в белом платке, склонившееся надо мной.

- Доктор, доктор! Идите сюда скорей! Он очнулся!

- Ну-с, дорогой, как вы себя чувствуете? - прохладная рука доктора на запястье, в другой он держит луковицу часов на цепочке, немного молчит, - Великолепно!

Отпускает мою руку, укладывая на кровать. Мягкое похлопывание по ней, как одобрительный жест.

- Батенька, а вы нас напугали! Но теперь я твердо уверен, что вы поправитесь. Глаша, займись человеком. Еды ему, бульона, ложек пять, не больше.

Сверкнув стеклами очков, доктор вышел.

Я мысленно обследовал свое тело. Ничего не болит, только слабость. Попробовал пошевелить руками, ногами, повертел головой - все работает. Что я здесь делаю, почему в больнице?

Оказывается, задал вопрос вслух. Медсестра тут же отозвалась.

- Это госпиталь, - она принесла кружку с чем-то дымящимся и поставила на тумбу. Помогла сесть, взбив подушку и подложив ее под спину. Взяла ложку и набрала в нее немного мутной жидкости. - Вы поступили неделю назад, сильная контузия. Все это время были без сознания, иногда только имя произносили. Кира.