Наша очередь неумолимо приближалась, и моё настроение все больше портилось. И вот я уже стою перед столом, за которым сидит мужичок, составляющий списки лотов.
- Девушка, называйте лот! – поторопил меня писарь, придирчиво разглядывая коня.
- Крылоконь.
- Что крылоконь, я и сам вижу. Имя у него какое?
- Пегас.
Мужик хмыкнул, и не удержался от комментария:
- Чудно́е какое-то имя у вашего любовника.
Они что, все сговорились вывести меня из себя? Я уперлась руками в стол, и, приблизившись к обрюзглому лицу, почти прошипела:
- Он мне не любовник! Пегас - мой друг.
- Называйте, как хотите, ваше право, но мы не идиоты – все прекрасно понимают для чего держат этих магических зверей. Потому что другого проку от них нет. Землю пахать они не станут, ввиду высоко рода, для гужевого транспорта тоже не годятся, а держать его вместо комнатной зверушки – слишком дорогое удовольствие.
- Думайте, что хотите, — махнула рукой. И чего я в самом деле оправдываюсь? – В конце концов каждый судит в меру своей распущенности!
Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на мужика. Тот, осмыслив услышанное, побагровел. Но сказать и сделать ничего не успел, так как между нами зависла птаха, интенсивно машущая крыльями, и почему-то таращащаяся на меня. Я с любопытством рассмотрела бесстрашную пичугу, которая показалась странной – глаза у нее были какие-то неживые.
Багровый писарь подтвердил мои подозрения, начав возмущаться:
- Вы собираетесь открывать вестник, или он так и будет мельтешить перед глазами?
О, так это вестник? Впервые вижу. Знать бы еще как его открыть. Решила действовать наугад. Потянулась к нему рукой. Птичка тут же спикировала на ладонь, превратившись в свернутый пополам лист. Чтобы не отсвечивать своим удивленным лицом, извинившись, отошла в сторону. Пегас неотступно следовал за мной. Мужик что-то возмущенно крикнул вслед, но я не расслышала его слов, так как уже успела развернуть записку и начала читать, всё больше холодея от ужаса.
Писала Шарнель:
«Владиара, тебе нужно срочно уехать из города. Ко мне только что приходил Охотник за головами. Очень интересовался тобой. Чтобы ты понимала степень опасности, поясню: эта служба ищет только в двух случаях – если был получен приказ об уничтожении, или нужно отловить и доставить к королю. Но для тебя оба варианта закончатся одним и тем же... Они не допустят разоблачения младшего принца. Я думаю, что кто-то на тебя донёс. Узнаю – кто, убью гадину. А тебе пока нужно где-то спрятаться. Надеюсь, ты еще не успела продать крылоконя… Он поможет скрыться и, если понадобится, защитит. Как только можно будет вернуться – отправлю вестника. Береги себя. Ты всё, что у меня осталось от Шери».
Стоило мне дочитать, как бумага осыпалась прахом. Пегас, который тоже пялился в записку через моё плечо, боднул в спину, кивком показывая, чтобы садилась в седло. От страха взлетела на коня в считанные секунды. И он тут же взмыл в небо, стремительно набирая скорость.
Прежде чем покинуть пределы города, он доставил меня на рынок. Поняла, что это был толстый намёк на то, что нужно закупиться продуктами и одеждой. Быстро пробежалась по рядам в сопровождении «секьюрити» – пегас шел след в след, то и дело озираясь по сторонам. Кроме того, время от времени показывал дорогу к нужному прилавку и иногда даже указывал на вещь, которую необходимо купить. Такое ощущение, что он знал в этом толк. Может ему тоже приходилось скрываться в прошлой жизни? Когда всё было куплено, конь с деловым видом вновь отправил меня в седло. Командир!
Мы летели уже больше двух часов. Пересекли границу провинции Зелёных холмов, и теперь я созерцала внизу девственный лес, который тянулся сплошняком, уходя в синюю дымку горизонта. Пегас поймал воздушный поток, и реял как дельтаплан, лишь изредка помахивая крыльями. Решила поинтересоваться:
- Далеко летим?
Кивок. Интересно, куда он меня несёт? Надеюсь, не в глухой лес, кишащий дикими тварями, где я и часа не протяну. Хотя вряд ли. Мыслит-то он как человек. Значит не должен завезти в глушь. Он ведь лучше других понимает, что из меня воин, как из пластилина пуля. Хотя, наверное, еще хуже.
Когда пролетели еще час, впереди, в той самой синей дымке, вырисовались горы. Красивые. Со снежными вершинами. А может то были облака. Пока еще было не разобрать.
- Ты несёшь меня в горы?
Вялый кивок. Мой конь устал. Не стала больше приставать с вопросами. Ему и так тяжело. Посмотрела по сторонам в поисках подходящего места для привала. Хоть бы какая-нибудь полянка промелькнула. Но нет – лес стоял непролазной стеной.
Ближе к вечеру мы оказались у подножия величественных гор, уходящих макушками в небо. Склоны крайних возвышенностей были выстланы густой сочной травой, и пегас решил сделать на этих, почти вертикальных лугах, передышку. Он спикировал на небольшой каменный выступ с расщелиной в стене, и я наконец смогла почувствовать опору под ногами, которые не очень меня слушались, потому что затекли. Попа нещадно ныла. Представляю каково пегасу, если пассажир в таком состоянии. Погладила его по гриве и по горбинке на носу.
- Прости меня. Я все время доставляю тебе какие-то проблемы.
Конь тяжело вздохнул и уткнулся лбом в плечо. Продолжила гладить по шее и груди – надо же хоть как-то отблагодарить за то, что ушатала сивку. Признаться, я и сама изрядно устала: ноги держали плохо, сидеть я уже не могла, поэтому всё больше склонялась к тому, чтобы где-нибудь привалиться и полежать. Совсем чуть-чуть. Часов двенадцать.
Желудок с моими планами был в корне не согласен, и устроил голодный бунт. И в самом деле – пора подкрепиться.
Поставила в известность пегаса о своём намерении, тот воспрянул духом. Да ты ж мой «самолетик»! Тоже проголодался. Еще когда были на рынке он нагло вынудил меня купить приличный кусок окорока, и теперь с предвкушением уставился на рюкзак. Нарезала мясо на куски и стала кормить коня с рук. Ну не на землю же ему бросать еду, все-таки душою он человек. Так мы с ним и ужинали: ему кусок, мне кусочек…
Пока ели «разговаривали». Выяснила, что лететь нам еще целый день. Ночевать придется здесь, в расщелине, так как, если подняться выше в горы, можно замерзнуть. Поэтому, после того, как подкрепились, я пошла смотреть место ночлега. В сопровождении, конечно же.
Расщелина оказалась не такой уж узкой. Разве что на самом входе – конь протиснулся с трудом. Внутри было сухо, имелись остатки старого костра, и даже кучка сухих веток. У грота не было ответвлений, поэтому убежище было относительно безопасным.
Весь остаток вечера занималась тем, что рвала и носила в расщелину траву – на подстилку, так как спать на голом камне не очень приятно, а из постельных принадлежностей у меня был лишь небольшой плед. Когда совсем стемнело, развела костер. Под чутким руководством коня, естественно. Сама-то я в этом ничего не смыслила.
Под приятное потрескивание веток улеглись: я у стены на заготовленную «перину», конь с другой стороны – поближе ко входу. Атмосфера располагала к откровенным беседам, и я рассказала пегасу всю свою земную жизнь. Он оказался благодарным слушателем: не перебивал! Вот только вместо попкорна в ти́хую таскал траву из моей подстилки. Застукав его за воровством, возмутилась:
- Хватит жрать мою кровать!
Нахал ни грамма не смутился, и, нагло глядя мне в глаза, слизнул еще пучок. За что получил пяткой в нос. Не специально. Просто я хотела отогнать вора и немного перестаралась.
Как только остатки дров прогорели, в пещере сразу стало холодно, я завернулась в плед, как в кокон, и стала отбивать барабанную дробь зубами. Немного послушав моё топорное исполнение походного марша, пегас перебрался ко мне под бок. Я не стала сопротивляться, просто закутанной куколкой прижалась к его теплому боку и засопела.
Посреди ночи проснулась от того, что кто-то потихоньку тащил меня за край пледа к выходу. Рассмотреть – кто именно не было возможности, поскольку тьма стояла кромешная. Ночь была безлунная, а слабый свет звезд загораживала тихо сопящая «гора», которая волокла меня из пещеры. Но испугало меня ни это, а то, что рядом не было пегаса. Я это поняла почти интуитивно. А может просчитала логически - иначе бы он уже среагировал. В общем, я это точно знала.
Попыталась за что-нибудь зацепиться, но потерпела фиаско – ухватиться смогла только за плед, в который была старательно завернута с вечера. Собственноручно. Хаотично соображая - что делать, на чистых инстинктах завизжала, как свинка, пойманная на убой. Похититель дёрнулся и ускорился, с трудом пропихивая свою тушу в узкий проход. Как только он оказался снаружи, раздался глухой удар. Туша хрюкнула, и отлетела в сторону, видимо еще крепче вцепившись в плед, потому что меня крутануло вокруг своей оси, вытряхивая из теплого кокона, и припечатало к стенке. Что-то хрустнуло. Надеюсь, это ветка подо мной. Прислушалась к ощущениям: саднило плечо и бедро, которыми приложилась о камень. Синяки будут гарантировано, но сломать ничего не должна была.
Кто-то меня понюхал. По запаху перьев, ставшему уже родным, поняла кто. Села и расплакалась. От облегчения, что он жив, и рядом. Ну и, конечно же, от страха. Только теперь я поняла, — насколько испугалась. Просто шок отсрочил это понимание. Конь стоял, понуро опустив голову, и вздыхал, совсем как человек. Поднялась и благодарно обняла за шею, бормоча при этом: «Живой! Целенький! … Убью паразита! Как ты меня напугал! Где ты был? Я уже чёрте что успела придумать! Не исчезай больше никогда, слышишь?!». Вороной стойко выдержал мою истерику, немного отстранился и стал собирать слезы с моего лица губами. Опять целует. Так мы и простояли до тех пор, пока я полностью не успокоилась.
