Она ведь не играла, не притворялась. А если бы даже… никто так не ведёт себя с пустышками!

Отец семейства, Гиаллен Стэни, вообще почти не открывал рта, предоставив дочери развлекать присутствующих. И Эллоа расстаралась. В миндалевидных глазах всё так же отражались усталость и грусть, но с губ не сходила улыбка и то и дело срывались какие-то слова.

– …рыбы наловил, а готовить её никто не умеет…

– …только к синему дню всё сошло…

– …и так разросся, что пришлось выкорчёвывать и пересаживать по ту сторону реки…

Кира вроде слушала и даже порой улавливала суть той или иной истории, но мыслями была далеко. Пока очередная фраза не привлекла её внимания.

– …вот ты загорелая, сразу видно, что весь цикл в Вернии провела.

Кира моргнула и устремила глаза на Дэшшила. Тот не казался хоть сколько-нибудь поражённым и продолжал спокойно поедать салат из разноцветных листьев.

– У нас-то и жары толком не было, всё дожди-дожди, – словно издалека доносился голос Эллоа. – Впрочем, мне загар в любое время не светит, но вот эта троица обычно чёрными головёшками по двору носится. Откуда только взялись в нашей семье…

Кажется, Кира издала какой-то звук, потому что на ней вдруг скрестились все взгляды.

– А ты откуда родом? – с неизменной улыбкой спросила Эллоа. – И где своего красавца отхватила? Всё же в наши дни эверты по улицам Лорнии просто так не гуляют…

– Она из Верховья, – быстро ответил Дэш, не дожидаясь, пока Кира соберётся с мыслями. – А встретились мы на островах.

– Ох, ну разумеется. Острова объединяют…

– Простите, – не выдержала Кира.

От скрипа отодвинутого стула все вздрогнули, но она уже, слегка пошатываясь, шла к стеклянной двери в дальнем конце комнаты, за которой виднелся сад.

– Мне нужно… на воздух…

– Да, да, конечно, – пробормотали за спиной.

Кира понимала, что Эллоа, скорее всего, устремится следом, но в данный момент ей было на это плевать. Лишь бы уйти, выбраться отсюда. От улыбок, разговоров, взглядов, вопросов.

Что-то не так. Что-то очень сильно не так…

Ручки у двери не было. Кира прошлась ладонью по косяку, надавила на стекло, судорожно ощупала всё вокруг, и наконец что-то щёлкнуло, и створка отъехала в сторону. Волосы тут же встрепенул вечерний прохладный ветерок, принёсший с собой ароматы незнакомых цветов.

Она сделала всего несколько шагов.

Колени не гнулись, голова гудела.

– Привет.

На плечи легли сильные руки Дэшшила, и, резко развернувшись, Кира оказалась в его объятиях. Уткнулась лбом в грудь, вцепилась пальцами в рубашку.

– Что происходит? – пробормотала глухо. – Почему они… такие?

– Ты себя видела?

– В комнате не было зеркала. Что со мной?

– Тут полно стеклянных стен и дверей, – хмыкнул Дэш. – Надо было приглядеться. Ты… изменилась.

Кира молчала. Горло сдавило спазмом.

– Теперь тебя никто не примет за пустышку.

– Это… из-за Чёрного треугольника? – наконец выдавила она. – Кто я теперь?

– Воды треугольника опасные, а не волшебные. Я не знаю, что именно случилось, но… – Дэшшил прокашлялся, крепче прижимая её к себе. – Как тебя звали в храме и у летунов?

– Айрэ. Лорнийское имя, я знаю. Тело родилось где-то здесь.

– И выглядишь ты теперь соответственно.

Вскинув голову, Кира ошарашенно на него уставилась:

– Я… элорг?

– Вылитый, – улыбнулся Дэш. – Глаза, уши, даже эти их карты судьбы на шее. Только волосы не изменились, но здесь и такие встречаются, да кожа, но её Эллоа списала на загар.

При упоминании имени хозяйки Кира покосилась на дом, но семья за плотно закрытой дверью спокойно продолжала ужинать, даже не глядя в их сторону.

– И какие у меня теперь глаза? – растерянно уточнила Кира, вспомнив про «ясные и чистые». Неужели и цвет поменялся?

Дэшшил ухватил её за подбородок и заставил посмотреть вверх.

– Как листья ингирии солнечным днём. Зелень и золото. – А в следующий миг склонился и легонько, едва ощутимо коснулся её губ своими. – Прекрасные глаза.

Даже неисправимый фантазёр и мечтатель не назвал бы это поцелуем, однако ноги отчего-то подкосились, и если б не поддержка Дэшшила, Кира бы позорно рухнула на мощёную плиткой дорожку сада.

– А метка, – прохрипела она, не зная, куда деваться от смущения, – метка Торна?

– Отныне ничто не выдаёт в тебе его воспитанницу.

Ничто.

– Я элорг, – прошептала Кира и тут же мотнула головой. – Так не бывает. Я… почему? Что изменилось? Уже полгода… и вдруг… почему сейчас? Я…

Голос задрожал. Она попыталась отстраниться, но вновь оказалась в крепких объятиях Дэша. Его пальцы запутались в её волосах.

– Тш-ш-ш. Тихо, всё хорошо, мы разберёмся. Веришь?

Судорожный кивок.

Кира действительно верила. И ведь, если вдуматься, ничего плохого не случилось, даже наоборот. Теперь она не будет выделяться в толпе. Теперь не нужно следить за каждой эмоцией и бояться сделать лишнее движение при посторонних. Хотела же слиться с миром, стать своей, и вот – теперь она никому не нужна.