…десять лет спустя…
– Да куда ж ты так несёшься, неугомонный! Навернусь, рассыплюсь, кто собирать будет?
Бледный скукоженный, точно высохшее яблоко, старик, паривший над землёй в новомодном бесколёсном кресле, сердито потряс в воздухе кулаком.
– Дык они там… это… уже зверей выгоняют, – задыхаясь, выпалил бегущий впереди мальчишка. – Видишь? Видишь?
– Где ж мне увидеть? Ну и пусть себе выгоняют.
– Улетят же, деда!
– Как улетят, так и прилетят, – пробурчал старик. – Притормози, кому велено!
Дожидаясь его, мальчик замедлился и сердито утёр нос ребром ладони, но при этом коленки его так и подрагивали, а маленький стопы в удобной обуви так и норовили вновь сорваться на бег.
– Негоже в гости запыхавшимся являться, – нравоучительно произнёс старик, наконец поравнявшись с внуком.
Точнее даже с правнуком, если кого интересуют подробности взаимоотношений сей странной пары.
– А мы только в гости? – выпучил и без того круглые глаза мальчик.
– А это уж как повезёт. Коли понравишься…
– Я понравлюсь! – яростно закивал он нестриженной пушистой головой. – Я, честное слово, понравлюсь! А она правда всем живым повелевает?
– Ну, кое-кем из живых так точно.
– А она…
– Вот доберёмся, и спросишь.
Буквально физически ощущая недовольство внука, Джайл Рада – а в кресле сидел именно он – только хмыкнул да дёрнул плечом. Ох уж эта юность с её порывами…
Хотя какая к сахтам юность? Детство, почти младенчество. Что значат восемь прожитых лет в сравнении с веками?
«Зародыш, – ласково думал Джайл. – Как есть зародыш».
Любимый, смышлёный, но пока ещё такой глупый…
– Она хоть знает, что мы приехали? Что мы уже тут? – вновь затараторил не умеющий долго молчать Джат. – Я её вижу, дед, вижу! Она уже на зверя взбирается и…
Что там за «и» он не договорил. И даже замер, заставляя и Джайла Раду остановить своё кресло.
– Ну чего ты? Что там ещё стряслось?
Он ведь чувствовал, что они почти добрались, чего же этот птенец вдруг испугался?
– Огромный-то какой, деда… И крылья что у папкиного летучего корабля, даже больше!
Ох, понятно. Крылан вблизи – не то же самое, что крылан издали.
– И он её в седло не пускает, – шёпотом добавил Джат. – Гонит прочь… Может, и не она это вовсе?
Джайл Рада нахмурился. Как это «не она», когда он точно знает, что она?
– Дэш! – раздался из вечного мрака женский голос. – Дэшшил! Немедленно скажи этому чудовищу… Ой, здравствуйте.
Если бы Джайл Рада был зряч, он бы увидел перед собой невысокую черноволосую девушку в утеплённом лётном костюме, что подбоченившись стояла подле алого чешуйчатого зверя и переводила с него на гостей растерянный взгляд.
Но белесые глаза Джайла Рады видели иное. То, отчего тонкие потрескавшиеся губы старика расплывались в довольной, пусть и немного грустной улыбке.
Он видел причину, по которой крылан не желал поднимать хозяйку в воздух. Ещё совсем крохотную, но уже такую сильную причину.
Видел будущее этой причины, что отныне было неразрывно связано с будущим его, Джайла, правнука.
Видел все невзгоды, что должны обрушиться на Джата, и все радости, которые ждут его на этом сложном пути.
Джайл Рада видел то, о чём прежде только догадывался. То, что заставило его забрать мальчика из дома и привезти сюда, дабы учиться стихийной магии у самой Киры Чиж.
Ведь только благодаря ей он появился на свет.
И именно под её сердцем бьётся то, второе, которое Джату предстоит завоевать.
Чёрные косы, зелёные глаза, кожа – бронза в солнечных лучах.
Пламя в одной ладони и ветер в другой.
Непокорно поджатые губы, сдвинутые брови.
