— У нас есть дочь, — говорит бабушка дрожащим, но твердым голосом.
В паузе между ними повисает оглушительная тишина.
— А также внучка. — Снова тишина.
— У меня есть дочь? — он произносит это слово так, словно язык застрял у него в горле.
— Да, ее зовут Клара. — Я была права... Мама. Мама понятия не имеет.
— Все это время у меня была дочь, и она росла без меня. Боже милостивый, — приглушенно произносит Чарли. — Но кто был тот мужчина, с которым я тебя видел? — спрашивает он расстроенно.
— Мой покойный муж, — поясняет бабушка. — Мы с Максом подружились, когда я переехала в свою первую квартиру в Нью-Йорке. Он жил в том же доме и всегда приносил еду для нас и игрушки для девочек. Ему просто нравилось проводить с нами время, и он был хорошим человеком. Когда наша дружба стала крепнуть, он сказал, что будет помогать мне во всем, и мне никогда не придется заботиться о семье в одиночку. Он попросил меня выйти за него замуж, и я согласилась.
— Он женился на тебе, хотя у тебя была дочь от другого мужчины? Ты любила его? — спрашивает Чарли.
— Конечно, любила. Он помогал мне заботиться о моей семье. Что тут не любить? — я закатываю глаза от комментария, который могла произнести только бабушка.
— Это не то, о чем я тебя спрашиваю, Амелия, — настойчиво говорит Чарли.
Бабушкин голос стихает до шепота.
— Позволь мне закончить историю, Чарли. Макс был гомосексуалистом. Ты же помнишь, в те времена не принято было признаваться в подобном, и никто, кроме меня, не знал правды. Мы прожили хорошую жизнь вместе. Я была замужем за человеком, с которым могла смеяться и плакать, и мы заботились друг о друге. Это было легко. Было хорошо.
Когда я выглядываю из-за угла, Чарли выглядит ошеломленным. Уверена, ему нелегко воспринять все сразу. Сначала он воссоединяется с любовью всей своей жизни после десятилетий разлуки. Затем узнает, что бабушка ждала его все эти годы, а он держался в стороне, чтобы она могла быть счастлива. Что за жестокая ирония?
— А что насчет тебя, Чарли? Ты когда-нибудь был женат? — интересуется бабуля.
— Нет, — просто отвечает он. — Никто и никогда не мог заменить тебя. Я встречался с несколькими женщинами, но, честно говоря, через некоторое время бросил все попытки. Судьба предназначила мне тебя, и, если я не мог быть с тобой, посчитал, что должен жить по-другому. Мне всегда казалось, что разлука с тобой — это мое наказание за все плохое, что я сделал в этом мире.
Между ними внезапно воцаряется тишина. Это убивает меня, и я не могу стоять и гадать, что происходит. Я сворачиваю за угол и возвращаюсь в палату, несмотря на то, что Джексон пытается удержать меня на месте.
Мгновенно пожалев, что не послушала его, я быстро сбегаю в коридор и прижимаюсь спиной к стене.
— Я же сказал тебе оставить их в покое, — замечает Джексон. — В чем дело?
— Они целуются, — в шоке говорю я ему.
— А Чарли хорошо знает, чего хочет, — ухмыляется Джексон, в его глазах светится веселье. — Это сразу бросилось в глаза, как только я с ним познакомился.
Я легонько пихаю Джексона локтем в бок:
— Прекрати, — прошу я.
— Эй, не мешай ему. Он ждал более семидесяти лет, чтобы поцеловать ее.
Глубоко вздохнув и закрыв глаза, я стучусь в дверь бабушки, беспокоясь о реакции ее сердца, если она слишком разволнуется.
Спустя долгую секунду я открываю глаза, заметив, что на меня смотрят сразу два гордых взгляда.
— Эмма, дорогая, ты моя внучка, — радуется Чарли, приближаясь ко мне с протянутой рукой.
Он крепко обнимает меня, и я отвечаю ему взаимностью. Я не знаю о Чарли ничего, кроме того, что прочитала, но если он смог влюбить в себя мою бабушку, то хочу узнать его получше.
— Видимо, да. Я сама узнала об этом только вчера вечером, — признаюсь ему.
— Твоя бабушка умеет хранить секреты, — заявляет он с гордой улыбкой.
— Эй, док? — окликает Чарли.
Джексон сразу же входит, когда его зовут, даже если у кого-то были сомнения, что он стоял со мной в коридоре.
— Да, сэр?
— Что мы можем сделать, чтобы поставить мою любимую на ноги?
Джексон кажется застигнутым врасплох, он рассеянно проводит пальцами по волосам.
— Что ж, есть два варианта. Оба рискованны, но один опаснее другого. Мы можем ничего не делать и надеяться, что состояние Амелии не будет развиваться слишком быстрыми темпами. Другой вариант — операция, предполагающая замену аортального клапана. Это рискованная процедура и для молодых людей, но для Амелии она тем более опасна из-за ее возраста.
— Если я не сделаю операцию, то умру в течение года? — напрямую спрашивает бабушка.
— Нет, не обязательно. Возможно, получится дольше, но, скорее всего, ненамного. Я не могу делать каких-то конкретных прогнозов и давать обещаний.
— Оперируй, — заявляет бабушка, не раздумывая.
— Амелия, вы уверены? Разве не хотите сначала обсудить это со своими дочерьми?
— Дочерьми? Подождите... — растерянно уточняет Чарли, качая головой в недоумении. — В тот день в аэропорту я видел с тобой двух маленьких девочек. Кто была вторая? У тебя есть еще одна дочь? Кто ее отец? — расспрашивает Чарли.
