Настроив капельницу, регулирую скорость введения раствора и выхожу из палаты, после чего отношу листы назначения обратно на пост и проверяю по компьютеру, не планируется ли к нам поступление новых пациентов.

— Алис, ну где ты ходишь?! Я тебя по всему отделению ищу! — оторвав взгляд от экрана, рассеянно смотрю на подскочившую к сестринскому посту Лесю.

— Я у пациента была… а что?

— В смысле что? Всё отделение в зале для ЛФК собирают, ты что не слышала?

— Эм… нет. А что случилось?

— Начальник службы безопасности проводит с сотрудниками инструктаж по технике самообороны.

— Игорь Сергеевич? — растерянно переспрашиваю. — А… зачем?

Снова чувствую, как от одного только упоминания его имени моё сердце начинает биться быстрее, толкая по венам безотчётное волнение. Возможно, потому что вспоминаю, как всего лишь сутки назад этот мужчина фактически спас меня от тех навязчивых парней в баре.

И вот сегодня он вдруг решает провести занятие по самообороне… У нас в клинике никогда не было подобных инструктажей. Не может же быть, что это он из-за меня… Или может?

Господи, да нет конечно! Глупость какая…

— Понятия не имею. Стукнуло ему что-то, наверно. Сегодня с утра приказ вышел. Весь медицинский состав клиники должен присутствовать. Вот терапии первой повезло, так что пойдём.

— А как же пациенты? Они что одни останутся?

— За пациентами пока дежурная бригада присмотрит. Пойдём, — хватает меня за локоть и тянет в сторону лифта. — Раньше сядем, раньше выйдем. Знаешь как говорится, если изнасилования нельзя избежать, то нужно расслабиться и получать удовольствие.

— Какое-то странное сравнение, Лесь…

— В самый раз. Я вообще человек анти спорт. Для меня все эти приёмы хуже каторги! — закатывает глаза, когда за нами закрываются двери лифта.

Доехав до первого этажа, снова хватает меня за руку и тянет за собой.

— Давай скорее, пять минут назад занятие началось. Я тебя пока искала… — ускорив шаг, толкает дверь в зал для ЛФК.

Запыхавшись, забегаю внутрь вместе с ней и тут же ловлю на себе кучу недовольных взглядов. Включая взгляд человека, стоящего у противоположной стены.

Воскресенский.

Не знаю почему его взгляд каждый раз на меня так действует. Словно меня только что ударило током, и я не в силах пошевелиться, потому что мышцы, суставы, каждый участок тела вдруг отказывается слушаться. Всё вокруг как будто замирает в тот миг, когда этот мужчина смотрит на меня…

— Извините, пожалуйста, за опоздание. Нас пациенты задержали, — прихожу в себя от громкого голоса Леси, лёгкого толчка в спину и последующего за ним шипения мне на ухо. — Ну же, Алис, иди давай.

В этот же момент Воскресенский отводит от меня свой взгляд и, сложив руки за спину проходит мимо выстроившегося в ряд медперсонала.

Прошептав себе под нос извинения, вместе с Лесей встаю в общую шеренгу и снова поднимаю взгляд на Воскресенского.

Сегодня он одет иначе. Вместо привычных камуфляжных брюк и берцев на нём серые спортивные штаны и белая футболка, обтягивающая широкую грудную клетку и крепкие мышцы пресса.

В голове не к месту мелькает воспоминание о том, как сутками ранее я обрабатывала раны на его груди и плече. Кончики пальцев начинает покалывать, словно я до сих пор держу в них пинцет со смоченной раствором ватой.

Его раны были такими глубокими… С такими у нас обычно госпитализируют. А он в тот же вечер пошёл в бар. И заступался там за меня. А сегодня уже проводит инструктаж по технике самообороны. Ему ведь должно быть ещё больно…

— Как я уже сказал, но повторюсь для вновь прибывших — самооборона является неотъемлемой частью нашей жизни, особенно в тех профессиях, где каждый день приходится сталкиваться с большим количеством людей. Моя задача — научить вас приёмам самообороны, которые впоследствии могут спасти вашу жизнь или жизнь ваших пациентов…

Воскресенский говорит ещё что-то. О правильном положении тела при выполнении техник. О том, как самые обычные в обиходе вещи можно использовать в целях защиты. И ударов в какие зоны лучше избегать, чтобы не превысить самооборону и не обернуть ситуацию против себя. После чего переходит к практическим занятиям.

— Разбейтесь подвое. Приёмы будем учиться выполнять парно. Сначала один будет изображать нападающего, второй обороняющегося. Затем наоборот.

— Не уверена, что смогу обороняться, даже если приёмы буду знать, — шепчет Леся, вставая напротив меня. — Я когда паникую, сразу в ступор впадаю.

— Главное в технике самообороны — это контроль. Над эмоциями, над телом. Над своим страхом. Если вы не пресечёте панику, она помешает вам действовать правильно и быстро, даже если технически вы знаете, что делать, — продолжает говорить Воскресенский.

— Я же сказала, — снова шепчет Леся.

— Первая ваша задача — успокоиться. Вторая — действовать. Когда эти два пункта вы доведёте до автоматизма, они будут занимать у вас всего несколько секунд в общей сложности.

Дальше Воскресенский берёт пульт и включает большой экран, висящий на стене возле него. На экране изображены люди в различных позициях. Он нажимает на одну, включив таким образом видео. — Первая техника — вас хватают за шею и душат. Ошибочно будет цепляться за запястья нападающего, который, скорее всего, сильнее вас. Правильно будет бить кулаком в основание шеи. И не забываем про самый проверенный приём самообороны. Кто скажет, что я имею в виду? — Удар в пах! — кричит Наташа. Зал разрывается тихими смешками. Воскресенский при этом не смеётся. — Именно. Удар в пах. Чаще всего женщины пытаются бить коленом, но это, к сожалению, не всегда срабатывает. Во-первых, трудно рассчитать расстояние, если только вы не стоите максимально близко к нападающему. Во-вторых, удар может быть недостаточно точным и сильным из-за разницы в росте. Поэтому запоминаем — если ваши руки не в захвате, в пах бьём кулаком. Смешки смешками, а на деле выполнить приём оказывается довольно трудно. Воскресенский буквально демонстрирует правоту всех своих поправок и техник. Одна из сложнейших — выбраться из захвата сзади, так как фактически человек лишён возможности ударить нападающего, точнее, сильно ограничен в этом.

Наверно, поэтому данный приём мы отрабатываем уже больше получаса, пока Воскресенский всё также, со сложенными в замок за спиной руками, ходит по залу.

— Ты неправильно делаешь.

— Чт-то, — тяжело дыша, перевожу растерянный взгляд на мужчину, когда он вдруг останавливается напротив нашей с Лесей пары. Как раз в тот момент, когда я выбираюсь из её захвата.

— Я сказал, ты неправильно делаешь.

— Но… всё же получилось.

— Получилось, потому что она даже не пыталась тебя сжимать. На деле у тебя за спиной будет стоять не девчонка метр с кепкой, а здоровый крепкий мужик. И если ты также, как сейчас, будешь хватать его за запястье, то максимум ногти себе обломаешь и ещё больше его разозлишь. Не трать силы на то, чтобы одолеть противника физическим превосходством. У тебя его нет. Ты себя тупо вымотаешь. Подойди сюда, — отступив на шаг назад, призывает меня сделать тоже самое.

Сделав шаг, неуверенно замираю напротив мужчины.

— Слушай, что я буду говорить тебе и запоминай. Не важно, кто из вас физически сильнее. Важно сохранять холодную голову и действовать чётко по инструкции. Поняла?

Кивнув, тяжело сглатываю, когда он кладёт руки мне на плечи… а в следующую секунду Воскресенский вдруг резко обхватывает меня одной рукой, разворачивает и рывком прижимает к себе, впечатывая спиной в свою грудную клетку.

С шумом выдыхаю, почувствовав, как его сердцебиение равномерными ударами бьёт по моим позвонкам. А вот моё, в противовес, разгоняется до нереальных сверх скоростей.

— Представь, что я на тебя напал, — начинаю дышать чаще, когда мужчина вдруг наклоняется к моему уху. Рецепторы тут же улавливают знакомый аромат его парфюма, кожа моментально покрывается мурашками, и единственное о чём я могу думать в этот момент — чтобы этого не заметили остальные. В частности, сам Воскресенский.

— Я держу тебя так, а ты должна схватить одной рукой мои пальцы и загнуть их в обратную сторону. Делай.

Осторожно поднимаю руку. Пальцы слегка подрагивают, когда я касаюсь ладони мужчины.

— Теперь обхвати и дёргай. Смелее. Вот так... Бёдра резко подавай назад, чтобы освободить корпус для удара в солнечное сплетение, и пяткой бей по моей стопе... Затем локтём вот в это место... — берёт мою руку, сгибает и показывает область под рёбрами, куда я должна его ударить.

Кожа в тех местах, где Воскресенский меня касается, начинает гореть, и я не понимаю, как на это реагировать.

И голова. Голова так кружится, что я с трудом заставляю себя фокусироваться на том, что он объясняет.