Убираю телефон и выхожу из кабинета, откуда выходил уже десятки, если не сотни раз. Только теперь всё гораздо хуже. Потому что осталась всего одна попытка.
Единственный шанс искупить вину, которую искупить, на самом деле, невозможно. Но может быть, если родится этот ребёнок, то однажды мне станет легче дышать.
Алиса
— Ты добралась? — мамин голос в трубке еле различим на фоне недовольного гогота, стоящего в автобусе.
Я убираю ладонь с верхнего поручня и поправляю телефон, который всё это время прижимала к уху плечом.
— Можно поосторожнее руками махать? — тут же недовольно ворчит женщина средних лет, чуть ли не впритык прижимающаяся ко мне сбоку.
— Извините, — шепчу доброжелательно, хотя кажется, что от моей доброжелательности скоро ничего не останется.
— Что? Алиса, тебя плохо слышно! Ты добралась? — снова слышится мамин голос в трубке. В этот момент автобус трогается и меня чуть ведёт в сторону так, что я практически заваливаюсь на сидящего передо мной мужчину, в последний момент снова успев ухватиться за поручень.
— Девушка, вы можете нормально держаться?!
Противное хоровое ворчание вызывает практически невыносимое желание зарычать в ответ, но, прикусив губу, я умудряюсь сдержаться. Не хочу тратить нервы на ругань в переполненном автобусе. Люди просто злые, потому что устали и хотят поскорее добраться домой. Время почти девять вечера, и многие едут с работы.
Только мечтам пассажиров не скоро суждено сбыться, потому что на трассе образовалась пробка, растянувшаяся на несколько километров, в которой мы стоим уже полтора часа. В битком забитом автобусе тесно и душно. И в мучительном мареве у людей уже окончательно едет крыша…
— Нет, мам, мы в пробку встали. Там какая-то авария впереди…
— Авария? С тобой всё в порядке?!
— Со мной всё хорошо, — тороплюсь её успокоить. — В ДТП попали машины перед нами.
Нервно вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть через лобовое стекло, что там происходит. Но мне видно лишь мигалки машины скорой помощи и ДПС примерно в пятистах метрах от нашего автобуса.
— О, боже ты мой. Надеюсь, никто не пострадал!
— Я тоже надеюсь, мам. Как там Вадик? — перевожу тему с ДТП на брата.
Я вовсе не чёрствая и мне далеко не плевать, есть ли в аварии пострадавшие, но за время работы в больнице чувства успели притупиться, и я больше не реагирую нервно-панически в подобных ситуациях. Скорее, у меня выработалась проф. реакция, когда эмоции мгновенно сужаются до размера грецкого ореха, чтобы у разума была возможность выполнить всю работу правильно и не нарушить порядок выполняемых действий, что может привести к летальному исходу. Вот и сейчас я мыслю больше как профессионал, и прекрасно понимаю, что на месте ДТП сейчас работают специалисты, которые знают своё дело.
Правда, профессионалом я могу резко перестать быть, если всё же опоздаю на работу. В девять я должна уже принять смену.
Машинально кидаю взгляд на наручные часы, и чувствую, как нервы натягиваются ещё сильнее, норовя лопнуть.
Без пятнадцати.
Господи, сделай так, чтобы в аварии не было серьёзно раненых, и весь поток машин уже двинулся дальше.
До больнице, в которой я работаю медсестрой, осталось каких-то минут двадцать пешком, но водитель рейсового автобуса отказывается открывать двери и выпускать пассажиров, потому что по правилам безопасности это запрещено делать на трассе. И с одной стороны, я прекрасно его понимаю, а с другой… тот факт, что я могу опоздать на работу, до которой мне буквально рукой подать, выжигает мою нервную систему окончательно.
— Вадик уже по тебе скучает. Только ты села в электричку, как он тут же начал спрашивать, когда ты снова приедешь его навестить.
— Я тоже уже очень сильно по вам соскучилась. Передай ему, что я постараюсь приехать на следующие выходные.
— Алиса, не надо. Ты и так в эти выходные практически не спала. Работаешь сутками. Ещё и к нам загород таскаешься. Тебе нужно хотя бы иногда высыпаться.
— Я не устаю. У меня… всё хорошо, мам. Лучше всех, — стараюсь придать голосу побольше бодрости, хотя после полутора часов на ногах в битком забитом автобусе это не особо получается. — А можешь дать Вадику трубку?
— Он сейчас уснул. Вроде ему полегче, — вздыхает мама. — Но я всё равно переживаю. Что-то уж больно вялым он сегодня был…
— Мам, ну ему новые препараты назначили. Это может быть связано с адаптацией к незнакомому для организма лекарству. Если вдруг проснётся, поцелуй его за меня, ладно?
На мгновение закрываю глаза и представляю улыбчивое лицо брата. Порой мне кажется, что я никогда не смогу смириться с тем, что он не сможет жить нормально как другие дети.
ДЦП — диагноз на всю жизнь. Это вечная борьба, которая не прекращается ни на день. Я счастлива только за то, что у Вадима полностью сохранён интеллект и в целом нормально развивается речь, хотя есть, конечно, определённые проблемы.
— В общем, не переживай. Пусть поспит. Через неделю он уже привыкнет к новому препарату и всё будет хорошо, — сделав глубокий вдох, а затем медленный выдох, снова открываю глаза.
Сглотнув, в очередной раз кидаю взгляд в окно, но, к сожалению, за это время там всё осталось без изменений.
Чувствую, как на нервной почве болезненно сжимается грудная клетка. Я просто не могу, не имею права потерять работу. Всё лечение Вадика и содержание мамы держится на мне. И где я в Москве, со своим образованием сельского ПТУ, ещё смогу найти такую хорошо оплачиваемую работу в престижной клинике? В эту меня устроила мамина сестра. Можно сказать по блату, через какие-то третьи руки по знакомству.
Но блат не безлимитный и рекомендация "уволена за опоздание" как-то тоже вряд ли поможет в поиске нового места.
Все эти мысли неприятно дёргают нервы, доводя меня практически до панического состояния, но к счастью, в этот же самый момент мимо проезжает несколько машин с мигалками и сиренами и поток автомобилей наконец начинает двигаться вперёд.
— Мамуль, всё, кажется, движение пошло, — торопливо проговариваю в трубку. — Так что, скоро приеду на работу. Звонка не жди, потому что опаздываю и могу не успеть позвонить.
Сбрасываю вызов, убираю телефон в сумку, поправив ремешок на плече, и начинаю медленно продвигаться сквозь толпу к выходу. Когда автобус доедет до нужной остановки, мне необходимо будет как можно быстрее выйти.
В панике смотрю на консоль автобуса и вижу, что цифра на телефоне водителя, который закреплён на специальной подставке, уже показывает двадцать пятьдесят семь.
Можно сказать, я уже опоздала…
