На улице, не смотря на лето, довольно прохладно. Видимо приближающаяся осень даёт о себе знать. А я как назло без куртки. Хорошо, что хотя бы сумка при мне, а то пришлось бы деньги на метро у Леси одалживать.
Собираюсь уже было перейти дорогу в сторону подземки, но даже шага сделать не успеваю, потому что дорогу мне в буквальном смысле слова перегораживает резко затормозившая машина.
Глава 41
Глава 41
Наверно я окончательно чокнулась, если от вида Воскресенского, выходящего из джипа радуюсь, как ребёнок, которому подвалил целый вагон конфет.
И плевать, что судя по его выражению лица он очень зол. Зато приехал. Специально приехал, чтобы меня забрать.
Где-то на периферии сознания здравый рассудок тихо шепчет, что это ничего не значит, но я его упорно игнорирую. Дура, наверно. Но ничего поделать с собой не могу. Ведь приехал же всё-таки. Сам. Хотя, если переживал за ребёнка, то мог просто такси за мной послать.
А может мне просто очень хочется верить в то, что это всё ради меня… хотя, голос Комаровой всё равно тихо нашёптывает на ухо, что Игорь просто привык всё контролировать…
— Ты что здесь делаешь? — судя по тону и выражению лица, Воскресенский моего приподнятого настроения явно не разделяет.
— Если скажу, что гуляю, то ты всё равно не поверишь. Поэтому шла к метро.
— К метро, значит… А чего не пешком?! Воздухом бы надышалась на три года вперёд. Ты хоть раз можешь сделать так, как я тебе говорю? Просто дождаться меня в больнице, это что, так трудно?! Или тебе жизненно необходимо делать всё мне наперекор? — распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь, помогает сесть в машину и раньше, чем я успеваю сориентироваться, сам пристёгивает на мне ремень безопасности. После чего садится за руль.
— Это не наперекор было, если что, — кошусь на Игоря, когда он довольно резко срывается с места. — Просто меня выписали, а тебя в больнице не было. Я ведь даже не знала, приедешь ты или нет. Что ещё мне было делать?
— Есть такая штука, называется мобильный телефон. Очень полезная вещь и в использовании не сложная. Там всё просто, тыкаешь пальцем в экран на моё имя, звонишь и сообщаешь, что тебя надо забрать.
— Это не смешно…
— А я и не смеюсь, Алиса!
— Куда я должна была тыкать, если мой телефон остался дома? Ты же меня прямо в домашней одежде вчера в больницу увёз.
— Значит надо было позвонить со стационарного на медсестринском посту.
— Надо было. Но я не знаю твоего номера. В мобильном он у меня в телефонную книгу вбит.
— Ты могла попросить телефон у Комаровой. У неё есть мой номер!
— Я… не подумала, — поджимаю губы и отвожу взгляд. Если скажу, что Комарова не дала мне позвонить, то придётся пересказывать Игорю весь наш разговор, а я этого не хочу…
— Значит сейчас мы приедем домой, ты сядешь и будешь учить наизусть мой номер! — слышу, как Игорь напряжённо выдыхает. — А потом я приду и проверю, как ты его запомнила.
— Хорошо. Только не злись, пожалуйста. И… прости меня, Игорь.
— За что?
— За то, что произошло вчера. За то, что подвергла ребёнка опасности. Я… — замолкаю, потому что не знаю, что ещё сказать. Опускаю взгляда на свои колени, прикусываю губу и в этот же момент ладонь Игоря вдруг ложится мне на ногу и слегка сжимает.
— Ты когда-нибудь испытывала такое чувство, когда смотришь на человека и невыносимо хочется прикрыть его собой и одновременно придушить собственными руками?
— Эм… я даже не знаю. Это как-то странно, мне кажется.
— Да, это определённо шизоидное расстройство. Но что-то примерно подобное я испытываю по отношению к тебе. С первого дня, как тебя увидел. Ещё тогда, на дороге, когда ты вылетела под колёса моей машины. И потом, когда в баре тебя встретил. И когда ты шла по территории больницы, уткнувшись в рентгеновские снимки своего брата, и как обычно по сторонам не смотрела. И при каждой нашей встрече, каждую долбаную секунду, когда я смотрю на тебя, меня разрывает от этих противоречивых желаний защитить тебя и прибить самому.
— И что побеждает?
— Ну, ты всё ещё жива, как видишь, — усмехается. Достаёт из пачки сигарету, задумчиво вертит её в руке и, так и не прикурив, выбрасывает в окно. — И на счёт случившегося. Если кто-то и виноват в этом, то только я. Так что и прощение я просить должен… Кстати, куда делась твоя мать? Что-то я её не наблюдал в твоей палате после того, как тебя положили.
— Она уехала обратно в Германию. Ещё в тот день, когда ты в аварию попал… Только не говори сейчас ничего, — перевожу предупреждающий взгляд на Воскресенского, который, как ни странно, улыбается.
— Я и не собирался.
Глава 41.1
Глава 41.1
Никогда бы не подумала, что стоящий у плиты Игорь будет выглядеть так занимательно и… сексуально. Боже, поверить не могу, что я об этом думаю! Но да, никак иначе стоящего в одних спортивных штанах и фартуке накинутом на голое тело Воскресенского назвать нельзя, кроме одного ёмкого слова — секс.
Видимо мои беременные гормоны окончательно вышли из под контроля, но я бессовестно пялюсь на его прокачанную спину и руки и ничего не могу с собой поделать.
— У меня из затылка третья рука растёт или я просто такой красивый?
— Эм… что?! — растерянно моргаю, когда Игорь оборачивается. — Не поняла о чём ты.
— О том, что ты уже минут десять мной любуешься.
— Что за бред? Я вообще чай пью. И смотрела в чашку.
— Мммм. Понятно, — тянет задумчиво.
