Пока я обдумывала план на сегодня, зазвонил телефон. Предполагая, что, возможно, Эд звонит мне, чтобы пригласить на завтрак, я увидела, сбившее меня с толку, сообщение от Джулии. В Великобритании сейчас только половина седьмого утра.
Надо срочно поговорить.
А вот и другое сообщение от нее, отправленное еще прошлой ночью, которое я пропустила.
Мы давно не разговаривали. Давай поговорим сегодня вечером. Целую.
Должно быть, оно было отправлено вчера во время нашего с Эдом ужина. Я набрала ее номер, и жена Эда немедленно ответила.
— Элли.
— Джулия, все в порядке? Еще так рано.
— Я беспокоилась, ты не позвонила вчера.
— Извини. Не проверяла сообщения со вчерашнего ужина.
Когда она замолчала, я проверила работает ли телефон.
— Джулия?
— Я здесь.
— Ты хочешь услышать новости? Вообще, Эд выглядит лучше.
Впервые, я говорю правду, не произнося ложно оптимистичных слов для ее успокоения.
— Прошлым вечером в глазах Эда появился блеск, которого я не видела с тех пор, как мы сюда приехали.
— Он говорил что-нибудь о планах после возвращения?
— Мы об этом не разговаривали.
Наступила тишина. Я подумала, что Джулия опять плачет и начала искать подходящие слова, чтобы утешить. Но она опередила:
— Такое ощущение, что меня намеренно отстранили, Элли.
Ее обычно мягкий голос на этот раз незнаком для меня. Резкий и бесцеремонный, наполненный раздражением.
— Ээ… Что?
— Я сижу одна в постоянном напряжении, пока вы вдвоем флиртуете в Италии.
Адреналин ударил мне в голову. Я в шоке, но готова защищаться.
— Мы не флиртуем, Джулия. Ты не можешь предположить…
— Я ничего не предполагаю. — Послышался длинный вздох. — Просто говорю… Слушай, Элли, ты должна немедленно отвечать на мои звонки. Это не обсуждается.
Моя челюсть отвисла. Мы что, на переговорах?
— Я была более чем терпелива. Но какой женщине это может понравиться? —продолжила она.
Мое сердце бешено стучало, пока я в недоумении и возмущении от обвинений и от крутого поворота в отношениях с Джулией, придумывала ответ. В то же время воспоминания о руках Эда на моем теле в море заставили меня вспотеть. Может «флирт» более точное слово для описания наших отношений, чем я готова признать?
— Джулия, я услышала тебя, — произнесла я мягко, но твердо. — Знаю, ты сейчас расстроена. Постараюсь быть на связи. Это все, что могу пообещать.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Прости, если я…
— Все в порядке.
— Слушай, ты ведь понимаешь, Элли? — мягко спросила она. — Ты моя единственная связь с Эдом. Я понимаю, ему нужны время и свобода, поэтому не хочу звонить ему каждые пять минут.
— Конечно. Я понимаю.
— Спасибо, Элли. Большое спасибо.
С чувством неловкости я завершила разговор, как будто гармоничные отношения между мной и Джулией были нарушены как кусочки пазла, которые больше не подходят друг другу. И все-таки я постаралась войти в ее положение и напомнила себе о ее страданиях и страхах, и о том, что она боится потерять свою любовь.
Мысль о том, что я уеду в университет, а Эд останется дома, приводила меня в отчаяние. Планы жить в одном городе с моим лучшим другом во время университетской учебы теперь рассматривались как пустое слово, брошенное на ветер. Я старательно напоминала себе, что у меня будет достаточно времени, чтобы подготовиться к разлуке. Летом перед отъездом в Кардифф папа пытался пару раз поднять этот вопрос, как будто чувствуя подавленную боль в моем настроении. Но говорить было не о чем. У меня было все, к чему я стремилась, а главным образом — популярное место в университете, который занимал в моем списке первую строчку. Я не собиралась хандрить, что подтвердилось, как только оказалась в Уэльсе.
— На что ты записалась? — спросил папа, когда я позвонила ему к концу третьей недели учебы.
— Капоэйра.
— Переведи, — засмеялся он.
— Бразильское боевое искусство, сочетающее удары и акробатические движения с музыкой и песней. — Я произнесла фразу, которую услышала на ярмарке первокурсников.
