— Я тоже так думаю, — после долгой, мучительно долгой паузы отозвался император, и впился взглядом в Рожественского, внезапно охрипшим голосом произнес странное:
— Бедный, бедный Сергей Юльевич… Мне только сообщили, что председатель кабинета министров Витте скончался от неожиданного апоплексического удара. Он многое сделал для державы нашей, вот только в пользу или во вред, не мне о том судить…
Царь недоговорил, особого сожаления в голосе не слышалось, как и радости — какая-то тягостная пустота…
Во времена СССР зачастую бывали и такие агитационные материалы. Хотя создателям их требовалось обратить внимание на детали, хотя бы на остров Сахалин…
Глава 40
— Господа, его императорское величество выражает свое благоволение за одержанную над неприятелем победу, — Степан Осипович говорил несколько торжественно, пребывая в состоянии молчаливого торжества. Еще бы не радоваться — за славную победу над неприятелем, в которой тот потерял потопленными два броненосца, три крейсера и пару миноносцев, ему даровали третьего «орла» на погоны, белый крест «георгия» на шею, пусть и без звезды, и, главное — вывели из подчинения наместнику, с которым он теперь сравнялся в чине. И тем «руки развязали» — теперь можно было игнорировать распоряжения, идущие из «морского штаба» наместника. Алексееву оставили только общее военно-политическое руководство, да занятие войсками собственно всех корейских земель, с чем вполне справятся генерал Линевич, назначенный там командующим.
— Из Петербурга получено штатное расписание Тихоокеанского флота, с росписью, подготовленной вице-адмиралом Рожественским. В состав главной эскадры отныне входят две дивизии броненосцев, по шесть вымпелов в каждой. В сражении я буду командовать 1-й, составленной из быстроходных броненосцев, держа свой флаг на «Ретвизане. Младшими флагманами у меня контр-адмиралы Молас 1-й на 'Цесаревиче», и князь Ухтомский на «Пересвете». А вам, Григорий Павлович надлежит командовать 2-й дивизией, тоже из шести броненосцев, но тихоходных — четыре с двенадцатидюймовой артиллерией, и два с десятидюймовыми пушками. А младшим флагманом у вас будет контр-адмирал Фелькерзам, отлично показавший себя в генеральном сражении. Выбор флагманского броненосца за вами…
— Чего выбирать-то, пусть Дмитрий Густавович «полтавами» дальше командует, и на «Петропавловске» находится — отряд у него сплаванный. А я на «Наварине» держать флаг буду, вторым мателотом «Ростислав» с такими же 254 мм пушками, потом «Сисой» — ход у нас на полтора узла больше, чем у «Севастополя». Вот только чем саму «Полтаву» заменить, пока на ней американские восьмидюймовые пушки вместо башен установят?
Чухнин говорил сварливо — он был сильно недоволен, что опоздал на генеральную баталию. И хотя за переход получил «очередной» орден, причем с мечами, но «анна», пусть со звездой и лентой плохая замена для самолюбия, когда другие получили беленькие крестики или «золотое оружие». Так что вполне понятная обида у заслуженного адмирала, не по своей вине опоздавшего в сражение. Однако для самого командующего такое отношение было вроде бальзама на душу — Григорий Павлович плести интриги не станет, предпочтет в бою «почести» искать.
— Переведите на время Фелькерзаму «Сисой» — там будут первоклассные броненосцы с 305 мм пушками. А в ваш отряд будет включен «Двенадцать апостолов» — на нем германские 24 см пушки установлены, вполне способен сражаться в линии — там хоть какую-то пользу принести сможет. Впрочем, решать вам, как и сражаться.
— А я тогда с чем останусь?
Теперь высказал недовольство только что прибывший в Дальний вице-адмирал Скрыдлов. Опять-таки Николай Илларионович опоздал к сражению, и свою частицу из «наградного дождя» не уловил. Тут любому адмиралу со здоровым честолюбием обидно станет.
— В оперативном подчинении вверенной вам «Прибрежной Эскадры», Николай Илларионович, входят броненосцы береговой обороны, старые броненосные фрегаты, за исключением «Нахимова», но имея в составе пришедший крейсер «Адмирала Корнилов». А также вам подчинены канонерские лодки, «соколы» и миноносцы, за исключение тех кораблей, что обеспечивают охрану Квантуна и Владивостока. И взаимодействовать предстоит именно с Григорием Павловичем, чтобы полностью пересечь любые вражеские перевозки в Корейском проливе, и как можно быстрее занять порты Мозампо и Фузан, которые переданы нам в полное управление королем Коджоном на правах «вечной аренды». Вводить в шхеры, а там россыпи островов, камни, отмели, бухты, проливы и узкие фарватеры. И, возможно, минные заграждения с береговыми орудиями. Броненосцы, пусть даже старые, пускать туда нельзя — это будет равносильно их потере. Так что будет куда разумнее просто передать вам бригаду из прибывших «екатерин», и придать к ним «Адмирала Нахимова». Дело в том, что корабли со старыми русскими пушками не вполне пригодны к эскадренному сражению, в том мы убедились, но в обстреле береговых укреплений и батарей пригодятся.
— Прошу простить, Степан Осипович — я не принял это во внимание. С Григорием Павловичем мы договоримся, — Скрыдлов посмотрел на Чухнина, тот молча кивнул — спорить с бывшим командующим Черноморским флотом бывшему младшему флагману не с руки, тем более, когда речь идет не об адмиральском «местничестве», а о нормальном взаимодействии, ради достижения общей для всех победы.
— Только один вопрос, — вмешался Чухнин. — Будут ли новые орудия — на «Чесме» и «Нахимове» пушки сильно изношены, они давно не менялись. Стволы практически расстреляны. Может, будет лучше отправить снимаемые с «Императора Александра» девятидюймовые орудия, и отправить их сюда. Эти пушки орудия вполне войдут в барбеты «Чесмы», броненосец небольшой, снизится перегрузка, а скорострельность вполне достойная, ничем не хуже германских 24 см пушек, где два выстрела в три минуты.
— Мысль интересная, Григорий Павлович, я отправлю ваши соображения в ГМШ. Знаю только, что старые пушки «Нахимова» сменят на новейшие 17 см орудия, что ставят в кайзерлихмарине на новые броненосцы. Они легко войдут в барбеты после переделок, а снаряд четыре пуда — на полтора меньше, чем наш в 203 мм. А 152 мм артиллерию заменят также на германские 105 мм пушки. По крайней мере, меня уверили, что эти пушки отправят нам на первом же быстроходном пароходе, как только его переоборудуют во вспомогательный крейсер. Так что смело расстреливайте пушки «Чесмы» — у нас к ним снарядов с избытком. По мне, все они должны пойти на береговые батареи, там принесут хоть какую-то пользу.
Макаров обвел взглядом всех трех старших флагманов эскадры, которые проводил совещание в присутствии всего одного контр-адмирала, но Моласу 2-му тут быть обязательно, как начальнику штаба флота.
— Я же в свою очередь обеспечу главными силами высадку наших войск на Квельпатр, пока на нем нет японцев. Остров запирает вход в Корейский пролив, так что своим выгодным расположением обеспечит действия нашего флота уже на японской стороне. А теперь давайте обсудим как нам лучше выполнить директиву ГМШ о начале морской блокады Японии…
Вечерело, но Степан Осипович не торопился покидать «Ретвизан» — ночевать на берегу адмирал не любил. Звуки бесконечного ремонта его не удручали, наоборот, спалось при них спокойно. В бою броненосцы пострадали больше от пожаров, да от разрушений конструкций от взрывов шестидюймовых фугасов. Пробитий брони практически не имелось, зато небронированные борта и надстройки изрядно пострадали. Одно хорошо — большая часть вражеских снарядов взрывалась на листах стали, и лишь тогда появлялся пролом. А вот если шло пробитие, то тогда повреждения внутри были куда обширнее, да и потери среди нижних чинов больше. Выручали, как ни странно «средневековые доспехи», которые небольшими партиями высылались из Петербурга, где шло их изготовление — обычные кирасы, но составные, что позволяли нагибаться, и каски. От мелких осколков матросов пожарных дивизионов защищали, а вот крупные, понятное дело, пробивали тонкую сталь достаточно легко. А толще не сделать, и так тяжелы — до пуда весом вся эта амуниция, хорошо, что матросы физически крепки, и способны в бою таскать доспехи без малейшего напряжения.
Эскадра спешно готовилась к выходу, японцев нужно было держать в напряжении. В занятом десантом Мокпхо находились пришедшие с отрядом вице-адмирала Чухнина броненосцы «Наварин», «Георгий Победоносец» и «Двенадцать апостолов». К ним добавился отремонтированный «Севастополь», уже проведший пробные стрельбы новым средним калибром — из американских 203 мм установок, прикрытых только щитами, и поставленных вместо тяжелых башен с парой 152 мм пушек Кане. Перегрузка была разом снижена почти на пятьсот тонн, а бортовой залп возрос — новые снаряды весили 118 кг, почти на два пуда тяжелее русских, и стреляли почти на сотню кабельтовых, что словно кипятком ошпарило всех офицеров. И могли запросто пробить до пяти дюймов брони — то есть верхний пояс любого «асамоида». Находящиеся под верхней палубой с каждого борта пара шестидюймовых пушек была убрана, взамен наскоро забронировали тремя дюймовыми листами стали казематы, где поставили противоминные 120 мм пушки. Еще восемь 75 мм пушек установили попарно по сторонам надстройки, прикрыв щитами, с надеждой в скором времени заменить их на 120 мм стволы, которых не хватало. Однако в ближайшие недели ситуация выправится — эти орудия потихоньку будут снимать со вспомогательных крейсеров, устанавливая вместо них шестидюймовые пушки Обуховского завода, в 35 калибров. Они более подходят для потопления пароходов, и чугунных снарядов припасено с избытком, и скорострельность не нужна — по три ствола на борт способны разом обрушить три увесистых «гостинца», вдвое тяжелых по весу…
В САСШ построили семь таких «двухэтажных» броненосцев — думали напугать европейцев, но только рассмешили. А собственных адмиралов привели в ярость — один из них назвал подобную конструкцию «преступлением против белого человека». Так что мысль поставить на башню с 305 мм орудиями еще одну с 203 мм пушками, действительно великолепными, оказалась технически пагубной из-за чудовищного веса и крайнего затруднения перезарядки и стрельбы. Так что после двух «кирсаджей» построить пять «вирджиний» — верх глупости и расточительства для подобных экспериментов.
Глава 41
— Противник зря затеял высадку своих войск в такое столь неподходящее время. Теперь мы имеем великолепную возможность преподать вам еще один урок, видимо, первый вы недостаточно усвоили.
Степан Осипович в бинокль вглядывался в очертания далеких еще островов Цусимы, но именно там был ключ к победному окончанию войны. Создав значительный перевес в вымпелах, который имелся изначально, если бы не вздорные приказы Авелана по отводу броненосцев якобы для нужного «ремонта», можно было начинать наступательные действия. А они были возможны только путем вынесения передовых баз флота с северной части Желтого моря далеко на юг, туда, где начинается вход в Цусимский пролив. А для того необходимо было без промедления, с первыми залпами войны (но удалось сделать до них), быстро захватить единственный нормальный корейский порт Чемульпо, что и удалось сделать. Дальше только осуществлять передвижение на юг, и потихоньку прибрать несколько удобных гаваней, главными из которых стали Мокпхо, на самой юго-западной оконечности, и Кунсан, на полпути от него к Чемульпо.
Японских войск там не оказалось — те высаживались далеко восточнее в Мозампо и Фузане. Зато с транспортов не стали выгружать орудия и имущество прибывшей стрелковой дивизии, сразу отправив все в Мокпхо, чтобы обеспечить сухопутную оборону вынесенной далеко к югу военно-морской базы, пока еще обычному порту. Но береговые батареи из старых 203 мм и 229 мм уже принялись устанавливать на островах, благо находящаяся за ними гавань не так страдала от ежедневных приливов и отливов как Порт-Артур или Дальний. Выставили минные заграждения, озаботились и ремонтом на «скорую руку» — туда перешла единственная плавмастерская, буксиры и несколько пароходов, уже переоборудованных в тральщики. Затем высадили десант на крупный остров Квельпатр, пока японские броненосцы чинились после неудачного генерального сражения.
Единственное, что действительно беспокоило адмирала Макарова, так то, что японцы продолжали перебрасывать через Мозампо и Фузан подкрепления, хотя быстроходные крейсера контр-адмирала Рейценштейна предприняли несколько набегов, потопили три парохода, а «Баян» даже обменялся залпами с парой «асамоидов». Те отошли после того, как узрели «Победу», «Громобоя» и «Россию», но к вечеру вернулись уже в «силе тяжкой» — сражение сразу с пятью броненосными крейсерами не обещало ничего хорошего, так что Рейценштейну пришлось убираться. Но разведку вели постоянно, отправляя отряды миноносцев — вот те и донесли, что в порты заходят транспорты, примерно полтора десятка, и видны все десять броненосцев Объединенного флота. Такой момент упускать было нельзя, и Степан Осипович вывел все боеспособные броненосцы из Дальнего, сделав короткую стоянку в Мокпхо для подготовки к сражению.
— Надо же — все здесь и в драку полезут, силы ведь почти равные. У них десять в линии, и у нас двенадцать — неужели рискнут⁈
— Думаю, полезут, Степан Осипович, у них нет другого выхода. К тому же они рассчитывают на ночь, тогда атаки японских миноносцев и миноносок, которых у них до черта, нам будет трудно отразить. Тем более если мы в бою получим повреждения, и тогда не сможем выбраться из пролива. А сегодня волнение не такое и сильное, как прежний раз, и преимущества у нас не будет. Зато противник бросит в бой полсотни миноносок, которые вполне могут до нас добраться и пустить торпеды.
Контр-адмирал Молас был на удивление спокоен, и как всегда рассудителен. Но еще раз посмотрел на вражескую эскадру, что шла навстречу, подытожил после тягостного вздоха.
— Но вражеские транспорты важнее — их нужно потопить, пока не разгрузились. Так что стоит рискнуть, тем более что в порты пойдут наши старые корабли и канонерки — этого вполне достаточно. К тому же у нас свои миноносцы имеются, а от Мокпхо тут им идти немного, это не от Чемульпо как прошлый раз, и не от Дальнего с Порт-Артуром, когда последний уголь лопатами бросать в топку придется. Слишком далеко оттуда идти, недаром адмирал Дубасов предлагал арендовать Мозампо, он намного удобнее, и как раз на полпути между Квантуном и Владивостоком.
— Сегодня, даст бог, и арендуем, — усмехнулся Степан Осипович в свою роскошную бороду. — Бой нынче на равных пойдет, теперь у нас перевес в силах, так что помощь от Григория Павловича может не потребоваться.
С мостика флагманского «Ретвизана» была хорошо видна вся русская эскадра, что надвигалась на японцев двумя колоннами. В правой шли броненосцы — сзади следовал «Цесаревич», за ним «Три Святителя». Затем отряд контр-адмирала Фелькерзама, теперь оказавшийся в 1-й дивизии — «Петропавловск» и «Севастополь». Именно последний корабль, только что вышедший из ремонта, настолько удивил командующего, что пришлось менять диспозицию. В отличие от «систершипов» на «Севастополе» были установлены отечественные, а не британские котлы и машины, так что не зря его именовали «калекой». Однако после ремонта оных, и снятия башен среднего калибра, перегрузка была практически удалена, и на испытаниях броненосец показал удивительную «прыткость», развив чуть больше 16 с половиной узлов. «Чудо» из разряда тех, которые произошли с «Императором Николаем I», когда корабль после ремонта выдал скорость на полтора узла больше, чем на сдаточных испытаниях. Тут счет шел на одну десятую узла, но все равно приятно. Молас тут же произвел расчеты, и сказал, что после перевооружения. ремонта и снятия перегрузки, «Петропавловск» и «Полтава» достигнут скорости в 17 узлов, что превратит эти броненосцы во вполне быстроходные корабли боевой линии. Последний броненосец уже поставили у заводской стенки, на работы отвели семь недель — неимоверно короткий срок, но идет война, и прибывшие из Петербурга мастеровые во главе с кораблестроителем Кутейниковым-младшим поторопятся, тем более, что «Рюрик» уже ремонтируют, и поставят на нем прибывшие с боеприпасами закупленные итальянские 203 мм орудия. Затем настанет очередь «Петропавловска» — как раз очередные американские «восьмидюймовки» прибудут.
В левой колонне шли корабли 2-й дивизии вице-адмирала Безобразова, теперь способные учинить броненосным крейсерам Камимуры трепку. За «Громобоем» и «Россией» следовали три броненосца. В обиходе их давно именовали «иноками», названных так в честь монахов Пересвета и Осляби, погибших в Куликовской битве. А третьим стала «Победа», существенно улучшенный корабль, построенный в отличие от всех броненосцев с минимальной перегрузкой в «какие-то» пятьсот тонн. Но сейчас вся «троица» уже была существенно «облегчена», сняли все что можно, даже убрали не нужные «погонные» 152 мм пушки.
А вот «Император Николай» сопровождал минные заградители «Амур» и «Енисей», с половинным грузом принятых мин, которые будут вывалены за борт в Мозампо и Фузане, чтобы впредь воспретить японцам пользоваться этими гаванями. Следовал и «Алмал», так и не ставший яхтой наместника, но совершенно бесполезный в бою, опасный только для миноносцев после установления на нем семи 105 мм пушек.
Впереди уже развертывались крейсера — «иноземцы» уже начали «охотится» за своими японскими «визави», те прижимались к броненосным крейсерам «Камимуры», под защиту. Сражение в Желтом море ясно показало, что новые русские крейсера для японских малых крейсеров слишком опасный противник, схватка с которыми один на один не сулит ничего хорошего — изобьют сразу же, как «Богатырь» сделал с «Акицуцу». Или две «богини» с несчастным «Идзуми». Либо как с «Токачихо» расправилась «Россия», а потом добили вражеский корабль «Аврора» со «Светланой». А сейчас у японцев всего восемь небольших бронепалубных крейсеров, разбитых на два отряда, поближе жмущихся к своим броненосцам.
Уже до боя бояться русских, и это хороший знак!
Но то еще не все — «Новик» и «Боярин» вели большие «350-ти тонные» миноносцы, разбитых на два отряда по девять вымпелов в каждом. В первом немецкой и французской постройки, во второй включили прибывшие с Чухниным «отечественные изделия», которые весь путь пришлось вести на буксире. И сейчас поторопились с ремонтом — и то из девяти три задержались в доке, пришлось добавить черноморских «соколов». А вот «соколы» порт-артурской сборки отличались настолько плохим качеством, что половина из них постоянно находилась в ремонте. Потому и включили их всем скопом в состав «Прибрежной эскадры», сопровождать броненосцы они не могли чисто технически из-за ограниченной дальности.
— Хорошо, что японцы настолько храбры, что решились на еще одно генеральное сражение. Хотя понимаю почему — с потерей Мозампо и Фузана высадившаяся армия будет обречена, она не получит подкреплений и боеприпасов. Три дивизии, пусть четыре — с ними генерал Линевич справится. Зато мы имеем шанс захватить полное господство на море, и установим блокаду. К тому сзади следует Григорий Павлович со всей своей с эскадрой — а он не опоздает. Так что нам предстоит драться только три часа, а там перевес в силах над врагом у нас станет полуторным…