Где-то через час после ухода посетителей явился крысодлак. Тот самый дядя Шёпот.
— Что, не договорился, господин хороший? — уточнил крысодлак. — Ну и напрасно. Теперь вот без подстилки останешься — велели забрать. Будешь теперь на холодном сидеть, только напрасно всю задницу заморозишь. Вы, надземники, слабые, неприспособленные. Потом мучиться будешь, знаю я вас.
— Ничего, обойдусь как-нибудь, — хмыкнул Птицын. После знакомства с Рыськой Шёпот уже не казался таким неприятным типом. Ну да, разговаривает насмешливо, никакого уважения не проявляет. Но такое, похоже, у всех крысодлаков — особенности культуры.
— Это да, обойдёшься. Зато хоть петь перестанешь. Песни у тебя, твоё благородие, интересные, но поёшь ты ужасно. И зачем тебе это надо?
— Я уже говорил, — отмахнулся Валерка, — у меня здесь единственное развлечение — петь печальные песни. Вот и буду петь.
Шёпот только тяжко вздохнул, и, проверив, что оковы по-прежнему хорошо закреплены, унёс сено. Птицын вздохнул облегчённо — очень боялся, что крысодлак обратит внимание на то, что сена в камере гораздо больше, чем было изначально. Но тот, видно, особой внимательностью не отличался, так что обошлось.
Минут через десять после его ухода в камеру заскреблись — Рыська пришла. Валерка открыл. Широкая улыбка сама собой наползла на лицо. «Мы с этой девчонкой знакомы всего второй день, а я уже так радуюсь! — подумал Птицын. — Блин. Мы же уходить собираемся!»
— Слушай, Рыська, я собираюсь отсюда уходить, — начал парень.
— Понятно, — вздохнула девчонка. — Хочешь проведу через наши тоннели? Они далеко тянутся. Я такие отнорки знаю, что никто вас не увидит.
— Да подожди, я про другое, — перебил Птицын. — Хотя знаешь, это хорошая идея. Нам бежать придётся далеко, в Нижний Новгород, а до туда ещё добраться как-то надо. Искать ведь будут. Ладно, я не о том. Я про другое хотел спросить. Слушай, тебе очень дороги эти подземелья? Просто у меня сложилось впечатление, что у тебя тут не слишком много родственников, за которыми ты будешь скучать…
Рыська вдруг плюхнулась на пол, где стояла, и заревела.
— Ты меня что, забрать хочешь? — сквозь всхлипы спросила девчонка.
— Нет, если ты не захочешь, то не заберу! — Валерка здорово перепугался такой реакции. — Я же не настаиваю! Просто предложил. Ты — классная, и я подумал, что у меня тебе будет лучше. Но если тебе тут нравится, то оставайся, конечно!
— Не хочу я оставаться! — замотала головой девчонка. — Хочу, чтоб ты меня забрал! А плачу, потому что думала, что ты уходишь, совсем! С тобой так здорово, и спать тепло, и у тебя Алиса красивая есть, и еду наверху воровать можно сколько хочешь, а ты уходииишь…
Валерка начал скрести в затылке изо всех сил. Он так и не понял, чего Рыська разрыдалась, но не это было самое плохое. До сих пор девчонка вела себя почти как взрослая, общаться с ней было легко и просто, а тут вдруг такие рыдания, и непонятно из-за чего. Что делать-то? «Блин, ну ты тормоз!» — сам себя выругал Птицын и подхватил девчонку на руки. Видно, стимуляция мозга посредством почёсывания сработала. Рыська довольно быстро успокоилась, даже всхлипывать перестала — придремала на руках.
— Слушай, я ещё чего хотел спросить, — решился Валерка, — Тебя твои искать не будут? Переживать там? Я слышал, крысодлаки — довольно заботливые, о маленьких беспокоятся.
Вообще-то Валерка это слышал о крысах, а о существовании крысодлаков до недавнего времени и не подозревал, но решил, что должно быть похоже.
— Это они о своих заботливые, — всхлипнула Рыська, — а у меня род вымер весь, одна я осталась. Никому ненужная. Если пропаду, все только обрадуются, что больше не надо меня кормить.
— Тогда я вообще не понимаю, чего ты разнюнилась, — констатировал парень.
— Это потому что ты очень глупый, дядя Валера, — ответила Рыська, и Птицын решил, что, видимо, да.
Вчерашний день Валерка просидел в холодной, сырой камере не просто так, а с целью выяснить, почему его сюда посадили. Вероятно, из-за этого было как-то проще. Сейчас никакой цели не было, и оттого пребывание в подземелье стало особенно мучительным. Рыська спокойно спала, пригревшись за пазухой, а Птицын пытался строить планы по побегу — большей частью, как избежать повторной поимки после того, как они выберутся из тюрьмы. Получалось откровенно плохо — слишком мало данных. Парень понятия не имел, где именно они находятся. Сколько народу их будет искать? Только те, кто по какой-то причине решил подчинить проводника, или вновь подключат «административный ресурс» и отправят их ловить стрельцов? И сколько этого самого административного ресурса у них есть?
А ещё Валерка очень переживал. Почему до сих пор не было никакой тревоги? Неужели заключённых не опрашивали после того, как обнаружили бессознательного охранника? Или уже опросили, и теперь приняли меры, чтобы такое больше не повторилось? Вдруг с друзьями что-то случилось? Могли ведь и перевести в другое место. Или начать пытать, как обещал этот мерзкий господин, который пытался его завербовать. Валерка даже думал, не отправить ли Рыську на разведку, но решил, что это будет перебор. «А если её там поймают? Она и так вон какая самоуверенная!»
Так ничего и не придумал, и с искренним облегчением встретил ночь. Ночь — это когда Рыська проснулась, и заявила, что дядя Шорох скоро пойдёт с обходом. Петь Валерка начал заранее — чтобы не выбиваться из образа. Крысодлак уже и так возле камер особо не появлялся, но нужно было продолжать демонстрировать нежную любовь к вокальному искусству, чтобы тюремщик ничего не заподозрил. Крыс, в результате, стремглав проскочил мимо камеры и поспешил убраться подальше, чтобы не мучиться лишний раз.
— Всё, ушёл, — простонала Рыська. — Можно больше не петь! Нужно! О, мои ушки!
Валерка и сам уже устал донельзя, так что охотно прекратил. Ему за последние пару дней до чёртиков надоело петь.
Наверх выбрались привычным образом, вот только охранник сегодня не спал, был бодр, весел, и даже не думал отвлекаться. Рыська предложила спровоцировать его, как в прошлый раз, но Валерка отказался — вряд ли получится так же удачно. Вместо того, чтобы выдумывать какие-то сложные планы, парень просто резко распахнул дверь, двумя прыжками пересёк коридор, и врезал ошарашенному конвоиру. С первого раза не сработало, и парень добавил ещё.
— Вот и всё, — буркнул парень. Сейчас мы его в сторонку уберём и свяжем. Вот и пригодились наручники!
— Вот это ты круто его! — восторгалась Рыська. — Раз-раз и всё! А он большой такой, а ты раз… Бух!.. И он всё, лежит. Весело!
— Ага, только пойдём побыстрее, пока его кто-нибудь не проверил.
До пятого этажа добрались без происшествий, а на пятом процедуру пришлось повторить. В этот раз, правда, пришлось немного хитрить, потому что охранник сидел слишком далеко от двери, и появиться перед ним внезапно не получилось бы. Больше всего Птицын боялся, что поднимется тревога и придётся прорываться с боем.
Пришлось Рыське снова устраивать гонки. Охранник на этот раз оказался уже другой, но повёл себя точно так же, как и предыдущий, хотя воровать у него Рыське было нечего. Девчонка просто подбежала и стала кусаться за ноги, после чего пришлось улепётывать изо всех сил. Валерка дождался, когда охранник подбежит поближе, вышел навстречу из-за угла, и вырубил бегуна, на этот раз с одного удара.
— Вот, что бокс животворящий делает! Всё-таки не зря в своё время учился!
Друзья оказались на месте, и только тогда парень облегчённо выдохнул.
— Ты чего какой встревоженный, княже⁈ — спросил Демьян, когда оказался на свободе. Остальные — Алиса, Глеб, и Андрей Иваныч с Алексеем тоже выглядели слегка недоумённо.
— Да я просто не понимаю, почему всё так спокойно, — пояснил парень. — Слишком всё как-то просто. После вчерашнего должны быть повышенные меры безопасности, тут должно быть полно охраны, а нифига. Я боялся, что вас тут уже нет! — пожаловался Птицын.
— А не было никакой тревоги, — пожал плечами упырь. — Охранник, когда очнулся, ничего не вспомнил. Решил, видно, что просто задремал, и происшествие ему просто приснилось.
— Между прочим, мы своё обещание выполнили! — донеслось из соседней камеры. — Тревогу не понимали. Вы собираетесь держать своё слово, господа?
Из других камер смелого заключённого поддержали согласными выкриками. Демьян кивнул:
— Да, князь. Все вели себя прилично.
Валерка пожал плечами и прошёлся по камерам, выпуская заключённых. Мысль о том, что кто-то из них, а то и все сразу, могут сидеть за дело, Валерку, конечно, посетила, но он решил, что сейчас не настолько преисполнен гражданской сознательности. «Нам надо из этой задницы как-то выбираться, а они отвлекут на себя внимание. Может, они уроды редкостные, но плевать», — решил парень.
