Критерии, по которым девчонка определяла удачность дня Валерку, конечно, поражали, но он больше думал о другом: что, если его и завтра допрашивать не захотят? Решат, допустим, помариновать ещё недельку без еды и в холоде. Ждать развития событий столько времени парень не хотел категорически. Вспоминая сегодняшний день, Птицын чётко понимал — повторить такое не получится. Когда тюремщик на пятом этаже очнётся, поднимется тревога. Будут искать нарушителя, который его вырубил. Наверняка опросят заключённых и кто-нибудь обязательно расскажет — никакие угрозы не помогут. Конечно, Валерка перед уходом прошёлся по камерам, и попытался всех убедить, что лучше молчать. Не гнушался обещать всякое нехорошее тем, кто проговорится. Вот только постояльцы тюрьмы, как ни крути, обычно не самые покладистые люди. Кто-нибудь обязательно захочет выслужиться и рассказать о происшедшем. И хорошо, если угроз и уговоров хватит хотя бы на какое-то время, а если нет? «Ну и чёрт с ним, — решил Птицын. — Если раскроют — будем прорываться силой. Замки меня не удержат, наверху я точно смогу переходить с одной стороны на другую, и жалеть персонал тюрьмы я точно не буду. Сами напросились. Пусть попробуют меня остановить!»
Весь остаток ночи парень ждал, что за ним придут. Представлял себе, что вот сейчас там, наверху, ушибленный конвоир рассказывает начальству о происшествии, по этажам начинает бегать в поисках нарушителей дежурный наряд, как начинают опрашивать заключённых, и вот, к нему уже спускается отряд конвоиров, и сейчас придётся бежать или драться, потому что принимать наказание Валерка не собирался. Но никто так и не приходил.
О том, что наступило утро, парень узнал только благодаря Рыське, которая сначала завозилась за пазухой, потом выползла. Зевнула так заразительно, распахнув пастишку и вытянув длинный язычок, потом быстренько перекинулась в человека.
— Там уже идёт кто-то, не спится им! Я бы ещё спала и спала, — немного разочарованно сообщила девочка. — Так тёпленько! Много идёт, целых три человека. Теперь прятаться придётся. Всё, я пошла. Только я совсем уходить не буду, а то с тобой весело и классно. Они уйдут, и я тогда снова вернусь, ладно?
— Возвращайся, конечно! — немного нервно улыбнулся Птицын. Идут-то явно по его душу, и парень гадал, с какой целью.
Рыська быстренько превратилась обратно в крысу, и юркнула в приоткрытую дверь, которую Валерка за ней тщательно запер. Потом нацепил на себя кандалы, и даже честно их защёлкнул. Решил, что втроём его убивать точно не собираются — либо побольше народу прислали бы, либо, наоборот, кого-нибудь одного. А значит, пока можно изображать беспомощного пленника. Потом чертыхнулся, скинул кандалы, сбросил с себя полушубок и, позвав Рыську, передал его девчонке. Обломок меча решил оставить — припрятал под одеждой. Не такой уж он большой, если не станут обыскивать, не найдут. Уже слыша приближающиеся шаги, снова нацепил кандалы и устроился на куче сена.
Скрипнул засов, затем щёлкнул замок двери и в комнату заглянул незнакомец. Седовласый красавец, с аккуратной испанской бородкой и подкрученными усами, модный пиджак из явно очень дорогой ткани и лакированные ботинки. Большего Валерка разглядеть не смог, потому что целиком пройти в камеру мужчина не захотел. Он некоторое время разглядывал Птицына, чуть приподняв фонарь, чтобы не мешал, потом улыбнулся:
— Ну как вы тут, господин проводник? Нравится? Не замёрзли, не проголодались?
— Всё в порядке, спасибо, — ответил Валерка. — Благодарю за гостеприимство. А вы, собственно, по какому вопросу?
— Каков наглец, а? — мужчина оглянулся на кого-то за пределами камеры. — И явно упрямец. Понимаю, почему с ним оказалось так сложно!
Посетитель снова повернулся к Валерке. Кто-то, остававшийся в коридоре, передал мужчине маленький раскладной стульчик, который тот аккуратно установил перед входом и с комфортом уселся. После чего опять стал рассматривать узника. Явно ждал, что Птицын начнёт задавать вопросы, но парень решил не вестись на такую простую манипуляцию и просто ждал. Посетитель не выдержал первым.
— Вы отлично держитесь, молодой человек, я искренне восхищаюсь вашим упорством. Верите ли, мне довелось однажды провести целые сутки вот в этой самой камере. И к концу своего срока пребывания я не был так спокоен!
Мужчина снова помолчал немного и спросил:
— Как вы думаете, зачем я вас навестил?
— Допрос какой-нибудь проводить, — пожал плечами Валерка.
— Логичное рассуждение, но вы ошибаетесь. Это от недостатка информации. Вы, должно быть, уверены, что вас обвиняют в каком-то преступлении, и ждёте, что обвинения вам будут предъявлены, после чего начнётся суд, который и определит степень вашей вины и, соответственно, наказание. Так вот, вынужден вас разочаровать — вы здесь не поэтому. Обвинения в грабеже — это только повод, чтобы привезти вас сюда. Впрочем, вы ведь это уже поняли?
— Ну да, трудно было не догадаться, — хмыкнул Валерка.
— И в этом ваша ошибка. Вы всё поняли, но не попытались ничего изменить. Не попытались сбежать, и даже не ушли в другой мир, хотя у вас, я это доподлинно знаю, была такая возможность буквально до того момента, как вы приехали сюда. Человек вы, вероятно, достаточно смелый и решительный, но слишком доверчивый, не так ли? Верите в государство, верите в закон… Так вот, хочу вас разочаровать. Здесь у нас закон не работает. И государству нашему на вас наплевать, точно так же, как наплевать на вас государству верхнего мира. Вы один, Валерий, и вы упустили свой шанс.
— Очень мило, — кивнул Птицын. — Так чего вам нужно-то?
И сам себя за язык укусил — ведь именно этого вопроса от него и добивались. Неприятно было идти на поводу у этого лощёного господина — очень уж он Валерке не понравился. Но вопрос уже был задан, и собеседник явно ему обрадовался:
— А вот это самое забавное, молодой человек. Мне от вас не нужно ничего. Всё, что нужно, у меня уже есть — вы. И только вам решать, насколько вы можете мне быть полезны.
«Вот же скотина, — вздохнул Птицын. — Нет, он, конечно, явно прошаренный дяденька, раз уж про верхний мир рассуждает, только всё равно — деревня деревней. Ну кто так вербует? Я — дилетант, и то его насквозь вижу».
— И насколько я могу быть вам полезен? — Валерка решил, что раз уж начал играть по чужим правилам, придётся и дальше соответствовать.
— Вот это — правильный вопрос, — важно кивнул мужчина. — Мы с вами можем заключить договор. Устный, конечно же — нам ведь не нужны лишние документальные свидетельства, правильно? Многого от вас не потребуется, лишь время от времени выполнять указания, которые я буду передавать через преданных мне людей. Вы ведь уже успели свести знакомство с господином Максимилианом, так что даже новых людей в вашем окружении не появится. Очень удобно, правда?
Валерка кивнул.
— Так вот, господин Максимилиан мне кажется отличным управляющим делами межмирового перехода. Он не будет лезть в вашу торговлю, не будет вам слишком надоедать своими указаниями — они будут поступать достаточно редко. Мне нужно лишь, чтобы вы не слишком вольничали с переводом разумных из одного мира в другой. Также мне может понадобиться, чтобы какие-то предметы были перенесены на тёмную сторону или даже получили здесь широкое распространение… одним словом, ничего сложного для вас. Вам просто нужно будет делать то, что вас просят. И не задаваться ненужными вопросами. Ну как вам?
— Мне интересно, как вы обеспечите мою лояльность? — уточнил Птицын. — Что мне помешает наплевать на все договорённости с вами как только я отсюда выйду? И давайте забудем рассуждения о чести. Вы, судя по всему, неплохо знаете верхний мир, а значит, знаете, как там относятся к своему слову.
— Нет ничего проще, — пожал плечами мужчина. — Просто ваши друзья останутся у меня в гостях. Даже не все. Достаточно будет этой смешной яломиште — насколько я понимаю, вам она понравилась? Ну ещё бы, я слышал, в верхнем мире популярны такие уродцы даже несмотря на то, что в их существование никто не верит. Да, полукровка-яломиште останется погостить у меня, как и упырь. Но не переживайте, у вас появятся новые друзья. Между прочим, родственники этой самой яломиште. И не стоит бояться долгой разлуки — думаю, когда мы привыкнем друг к другу, привыкнем к сотрудничеству, девочку можно будет и вернуть. Как вам такое предложение?
«Про возвращение упыря он, между прочим, так ничего и не сказал. Интересно, случайно забыл, или Демьян ему чем-то не нравится? Опасается?» — задумался Птицын.
— Ну так что скажете, молодой человек? — не дождавшись ответа поторопил Валерку мужчина.
— Вы ещё про плохой вариант не рассказали, — сказал Птицын. — Что будет, если я откажусь?
Мужчина тяжко и разочарованно вздохнул. Даже покачал головой укоризненно, как учитель в школе, который до последнего надеялся на то, что проблемный ученик проявит благоразумие, и вот — не сложилось.
— Я всё-таки хотел обойтись без угроз, но вы, Валерий, меня сами к этому вынуждаете. Если вы откажетесь, то ничего не изменится. Просто потому, что отказа я не приму. Вы останетесь здесь ещё на сутки. Завтра утром я приду и повторю своё предложение. А потом, если вы снова проявите упрямство, ещё на сутки. И так будет продолжаться, пока вы не согласитесь. Мы не будем морить вас голодом, но пищи вы будете получать только чтобы не умереть. Я вижу, вы плохо спали этой ночью. Должно быть, вам было неуютно и холодно в этих крысиных норах. Вам не удалось даже вытянуться во весь рост, а ведь вы — высокий человек. Хочется вытянуть ноги, хочется потянуться, — Валерке в этот момент действительно ужасно захотелось выпрямиться, — Однако сейчас вы всё ещё полны сил и упрямства. Прошли всего сутки. Что будет завтра? А послезавтра? Как быстро вы превратитесь в несчастную развалину с потухшими глазами?Мне известно, что проводники по своей природе отличаются упорством и свободолюбием. Это не те качества, что нам нужны. И поверьте, вы избавитесь от них очень быстро, вот только к тому времени как это произойдёт, вы лишитесь здоровья, а может, изрядно растеряете душевное равновесие. Я слышал, никто из тех, кто провёл здесь больше месяца, так и не смог оправиться. Ни морально, ни физически. Бывшие узники этого места превратились в глубоко несчастных, сломленных бедолаг, которые готовы выполнять любые указания от кого угодно, лишь бы им никогда не пришлось вернуться в это ужасное место. Хотите ли вы себе такой судьбы? И потом. Вспомните о своих друзьях. Им сейчас ничуть не легче, чем вам. К ним применяют пытки. Каждый лишний час, проведённый в этих стенах, приносит им мучения. Вы, своим упрямством, приносите им мучения.
— Я вас услышал, — ответил Валерка фразой, которую сам, в бытность офисным работником, ненавидел до глубины души. — Спасибо за информацию. Я непременно рассмотрю ваше обращение.
— Ясно. Господа, клиент ещё не готов, — повернулся мужчина к невидимым собеседникам. — Пожалуй, завтра я не стану сюда спускаться — для надёжности. А вы — проследите, пожалуйста, чтобы у господина проводника убрали солому из комнаты. Мне кажется, её тут слишком много, отчего он не может в достаточной степени оценить все прелести этого помещения. И вот ещё что — кормить его сегодня и завтра, пожалуй, тоже не нужно.
— Может быть, применить более строгие меры? — задали вопрос из коридора и Валерка узнал чиновника, который их оформлял накануне.
— Не нужно, — отказался седой господин. — Валерий нужен нам целым и относительно здоровым. Думаю, пары дней ему хватит и так, а если он не передумает… Ну, тогда и будем решать. — Повернувшись к Птицыну посетитель вежливо кивнул:
— До свиданья, господин проводник. Мне искренне жаль, что вы так упорствуете. Этим вы только умножаете собственные страдания.
Валерка отвечать не стал, а то так ляпнешь чего-нибудь язвительное, а этот хрен с горы разозлится и придумает ещё какую-нибудь гадость.
«Ладно. Похоже, пора нам отсюда сваливать, — решил Валерка, — Потому что вряд ли этот господинчик расскажет о себе больше, даже если я соглашусь на все его условия. Даже вон, не представился, скотина невежливая». Птицын ещё какое-то время помечтал о возможности захватить посетителя в плен при следующем визите, но отбросил эту идею, как слишком фантастическую. «Нет уж. Бежим сегодня. Ночью. И надо бы подумать, как сделать так, чтобы нас не вернули обратно. Потому что из тюрьмы-то мы выйдем, а вот как потом будем добираться до Нижнего — непонятно. Вряд ли нас так просто отпустят и, найдя поутру пустые камеры, просто махнут рукой!»
