— Пойдёмте, господа хорошие, — вздохнул Шорох, — Отдам вам вещички. Случится оказия — не забудьте вернуть, мы люди небогатые, добром не разбрасываемся. А потом вот эти вот кандалы, которые с серебром, уж будьте любезны на меня надеть. Очень, знаете ли, не хочется потом получить порицание от начальства.
Это было так удивительно, что Валерка молча повиновался. Даже не спросил ничего. Шорох проводил их в какую-то каморку и каждому выдал одежду и обувь. Целый ворох тряпья получился, причём крайне далёкого от приличной одежды. Кое-что так вовсе больше напоминало лохмотья нищего. Однако это была одежда, она была тёплая, и она не была тюремной, так что никто из беглецов даже не думал возмущаться. Наоборот, видно было, как все приободрились.
— Вот, так-то лучше, — кивнул Шорох, дождавшись, когда все переоденутся. — Нате вот табачку с корицей, оботритесь хорошенько. Авось поможет. — Он протянул Валерке мешочек.
— Не объяснишь, отчего ты такой вдруг добрый, уважаемый Шорох? — Всё-таки спросил Валерка. — А то, уж прости, даже подозрительно это.
— Песни мне твои очень нравятся, — хмыкнул крысодлак, — за душу берут.
— А если серьёзно? — не принял шутку Птицын.
— Если серьёно… Рыська говорит, те её с собой забрать собираешься?
— Собираюсь, — кивнул Валерка. — Очень мы с ней подружились.
— Рыську у нас многие жалеют, — сказал Шорох. — Только сил на неё нет, потому как раздражает. Государь прежний нас придавил сильно, промыслов лишил, из-под земли почти не выпускает. Скудно стало в наших норах. Не голодаем, но и не шикуем. Лишние рты кормить… можно, но трудно. Вот и шпыняют все мелкую. Не со зла даже. Просто, когда не можешь помочь, начинаешь злиться. Дети прожорливы. Детей учить нужно. О детях нужно заботиться. А если не можешь, то начинаешь придумывать, почему этот ребёнок — плохой. Вот оно так и получается, что глядь — а ты уже сволочь, которая сироту притесняет. Я это к тому, господин хороший, что зла ей на самом деле у нас никто не желает. Просто сложилось так. И я буду рад, если ей будет хорошо у вас. Потому и помогаю.
— Не врёт, — сказал Демьян. — Даже удивительно, как, князь, ты всегда находишь к разумным подход!
— Ладно, давайте, вяжите меня, — вздохнул Шорох. — И по физиономии съездить не помешало бы, да посильнее. Чтобы, значит, правдоподобность была.
Эту последнюю просьбу Валерка выполнил даже с некоторым удовольствием. Всё-таки трудно испытывать добрые чувства к собственному конвоиру.
Рыська вела беглецов в человеческой форме. Птицын почти сразу перестал понимать, где они находятся — настоящий лабиринт. Слишком много отнорков, слишком много разветвлений. Иногда проходы ветвятся на четыре-пять рукавов — пару раз повернул, и уже всё, заблудился. Дорогу девчонка выбирала мастерски. После той встречи с Шорохом больше на никто на пути не попадался. Коридоры были пустынные и по большей части выглядели совсем заброшенными — дважды даже пришлось перебираться через осыпи. Валерка в эти моменты здорово перетрусил: это мелкая Рыська там легко пробиралась, а остальным было трудно, особенно — Валерке и Глебу.
Девчонка так и не успокоилась — всю дорогу шла мрачная, расстроенная. В конце концов Валерка не выдержал, спросил, когда вышли на относительно ровный участок:
— Рысь, объясни, чего ты так расстроилась? Ну? Вон, до сих пор глаза на мокром месте.
— А чего он меня заметил⁈ Я так хорошо пряталась, а он взял — и поймал! Я-то думала, я вся такая ловкая и незаметная, а он! Вредный дядька!
— Ну, к лучшему же обошлось. Твой дядка Шорох нам одежды дал. Всё больше шансов, что нас не поймают.
— Ага! Лишь бы от меня избавиться! Всем я мешаю! Никому я не нужная! — Рыська всхлипнула ещё горше и, похоже, собралась снова заплакать.
Валерка слегка растерялся — вот уж не ожидал таких выводов. Пока он думал, что ответить, мимо него протиснулась Алиса, и принялась утешать девчонку, причём обошлась без логических аргументов. Просто обняла, погладила по голове, и сказала:
— Ты нам нужная. И красивая очень. У тебя шёрстка очень мягкая, и цвет замечательный. А если мы тебя ещё помоем, вообще ослепительная красавица станешь.
— Правда? — всхлипнула Рыська, — Ну, ладно тогда. Не буду расстраиваться. Но ты всё равно больше красивая. Тоже хочу такие волосы!
— У Валеры дома продаются такие краски, которыми можно волосы красить. Если захочешь, мы и тебя покрасим. Только мне вот серенький нравится.
Мысль о том, что она никому не нужна, Рыську окончательно покинула. Теперь девчонка рассуждала больше о том, в какой цвет она хочет покрасить волосы. Варианты предлагались самые разные, и каждый девчонке нравился, отчего она начала впадать в отчаяние — не могла выбрать.
— Да покрасишь разные пряди в разные цвета, раз не знаешь, какой лучше, — ляпнул Валерка, чем ввёл ребёнка в ступор. Она, наверное, секунд двадцать смотрела на парня большими-большими глазами, в которых мелькали безумные причёски всех цветов радуги, а потом Рыська молча развернулась и деревянной походкой двинулась дальше по подземелью. «Блин. Я, кажется, сломал ребёнка. Или выпустил джинна из бутылки, одно из двух», — подумал Валерка. Рыськина походка быстро изменилась — теперь она шла, размахивая руками и что-то шёпотом спрашивала сама у себя и сама же отвечала. «Лучше бы промолчал. Как бы она не перегрелась. И так у неё явно сегодня впечатлений больше, чем за полгода. Ей, небось, спать уже пора!» — ругал себя Птицын.
Рыська, впрочем, быстро оправилась от удара, и постепенно успокоилась, а потом и уставать начала. Слишком долго пришлось идти — там уже и остальные утратили бодрость духа, тем более, тоннель для стандартного размера разумных не рассчитан. Идти на полусогнутых — то ещё удовольствие, особенно учитывая, что в последние пару дней никого особыми изысками не кормили. Пленникам пятого этажа, в отличие от Валерки, приносили какую-то бурду, так что сильно лучше не было. В результате животы у всех подводило, а на голодный желудок переживать испытания судьбы намного сложнее.
— Есть хочется, — Рыська как будто прочитала мысли Птицына. — Надо бы украсть чего-нибудь, только жилые места далеко. Только перед самым выходом будут.
— Тогда и ладно, не стоит рисковать, — предложил Птицын. — Лучше наверху что-нибудь поесть раздобудем.
«Хотя скорее всего, тоже придётся воровать, — мрачно подумал парень. — И даже не воровать, потому что воровать мы, кроме Рыськи никто не умеем, а грабить. Денег-то нет ни копейки! Всё, что было, осталось в тюрьме. Эх, вот что мешало хотя бы охранников обшарить? Уж нашлось бы пару монеток, а всё не так стыдно, как у просто прохожих».
— Что приуныл, княже? — спросил Демьян, когда они остановились на отдых. Рыська довела их до какого-то перекрёстка, достаточно просторного, чтобы можно было хотя бы усесться всем вместе не слишком растягиваясь, вот все и рухнули, прислонившись к стенам.
— Да вот, думаю, как мы еду будем добывать. И как станем добираться до дома на своих двоих-то. Даже если не скрываться от погони, это четыреста вёрст. Хорошо, если дней за десять доберёмся. Только нас ведь раньше найдут — по дорожке из ограбленных жителей.
— Да, это проблема, — криво улыбнулся Демьян. — Придётся мне вспоминать старые знакомства. Есть у меня кое-кто в Москве, к кому можно обратиться, должок старый стребовать. Вот только жив ли ещё этот упырь, и помнит ли о долге? Впрочем, был бы жив, а уж напомнить…
— Не стоит, Демьян, — перебил Глеб, — Судя по вашему тону, это не тот долг, который вы хотели бы требовать. У меня тоже есть, к кому обратиться в столице — у нас здесь есть торговое представительство. Полагаю, туда в любом случае стоит наведаться, чтобы передать отцу весточку. Заодно и поправим немного своё финансовое положение. Даже в долги влезать не придётся.
«Угу. Тебе-то не придётся, а я и так уже твоему отцу здорово задолжал, — подумал Валерка. — Впрочем, чего я ворчу? От Игоря Деяновича я пока только хорошее видел. Неужто если он помощи попросит, откажу?»
— Так и сделаем, — кивнул Птицын. — И пойдёмте уже, наверное. Хотя… Рыська, а сколько осталось до утра?
— Так уже давно утро! — широко зевнула девчонка. — Уже и полдень прошёл, вы разве не чувствуете? Я думала — это князь только такой странный, всё время не понимает, что сейчас на улице — день, или ночь.
— Мы, существа наземные, дитя, — ответил Демьян. — Привыкли время определять по солнцу, глазами его видеть.
— Ну и странные вы! — сообщила Рыська и ещё раз широко зевнула.
— Тогда предлагаю остаться здесь, пока наверху не стемнеет, — предложил Птицын. — А то слоняться по Москве днём, когда нас так все старательно ищут…
— Пожалуй, ты прав, князь, — согласился Демьян. — Отдых никому не помешает. Спины у нас у всех изрядно устали после сегодняшней прогулки.
Рыська, услышав, что дальше идти пока никуда не нужно, тут же перекинулась в крысу, и забралась к Валерке за пазуху, чем изрядно его удивила. Он-то думал, что теперь, когда рядом есть «очень-очень красивая Алиса», в качестве места для сна предпочтут именно её, но нет. Видимо, красота — красотой, а в качестве подушки он лучше. Этот вывод подтвердился, когда Алиса начала пристраивать голову ему на плечо. Девчонка, кажется, даже раздумывала, не перекинуться ли тоже в лисицу, чтобы можно было полностью умоститься на князе, но не стала. Глеб посмотрел на эту картину, и начал пристраиваться с другой стороны.
