Название группы придумала я, назвав ее по первым буквам наших с Викой и Машей прозвищ: Шпала, Томат и Шапокляк. А ребятам сказала, что название необычное, как бы просит тишины, чтобы слушать только нас. Поэтому Меллик проказливо усмехнувшись, поднес палец к губам и демонстративно шикнул, требуя тишины:
– Т-ш-ш…
В зале воцарилась тишина, зрители ответили нам заинтригованными улыбками. Вместо Меллика вышли мы с Таури и Рами в красно-белых нарядах, сценически яркие, сразу привлекающие внимание. Встали в центре зала, притопнули каблучками красных сапожек, махнули алыми юбками и широко улыбнулись зрителям. Я махнула белым платком в руке, дав старт музыке и первой запела, с каждым словом набирая скорость и задор:
Когда мы, чуть запыхавшись отбивать ритм каблуками и задорно отплясывать, замерли, разведя руки в стороны и во все тридцать два зуба улыбаясь, зрители, бросив попадать в ритм, хлопали от всей души. Эх, я не зря выбрала первой самую простую, но такую добрую и родную песню.
Невольно бросила взгляд в сторону главного стола. Дядя с тетей довольно смеялись; похоже, нам точно поставят «зачет» по этому делу. Кейгер с Каури хлопали, от души улыбаясь. На лице Лаури я остановила взгляд дольше, залюбовавшись его столь редкой улыбкой. Когда наши глаза встретились, он медленно стер улыбку, но все равно глаза сияли от удовольствия и душевного тепла.
Моргнув, сбрасывая непонятные оковы оцепенения, я смущенно отметила заметила, что мои девчонки уже сбежали к музыкантам, оставив меня в неловком одиночестве. Взяв себя в руки, улыбнулась и представила следующего исполнителя:
– Ну что ж, мы счастливы, что наш подарок вам пришелся по сердцу. Надеюсь, следующая песня тоже не оставит вас равнодушными! Ее исполняет наш потрясающий и великолепный Арташ…
Позади хохотнул кто-то из парней моей группы, а я, подмигнув зардевшемуся парню, который вышел в центр зала, шепнула:
– Расслабься и зажги тут всех! Пусть знают наших!
У Арташа, как это не удивительно для юного возраста, оказался потрясающий глубокий баритон. Почти второй Муслим Магомаев. И «Луч солнца золотого» мы доверили именно ему. Стоило мне занять место у бочки, Меллик весело шепнул мне на ухо:
– Чувствую, скоро наш неудачливый одиночка будет отбиваться от свиданок!
Чуть нудноватый, но надежный Арташ, мечтающий о личном семейном счастье уже в восемнадцать лет, исполняя эту красивую песню, раскрылся, дал увидеть себя, красивого, сильного, талантливого орлана. Трое наших самых юных парнишек, сменив ипостась на пернатую, кружили за ним, расправив крылья. Вышло, на взгляд землянки, волшебно. Поэтому я была полностью согласна с Мелликом: Арташ однозначно скоро обретет своих фанаток.
Следующей шла одна из песен моей любимой группы «Любэ». Ее исполняли Меллик и Петр, у обоих тоже приятный баритон, красивая внешность и море шарма. До брутального Николая Расторгуева нашим юным солистам еще далеко, но это же только я могу сравнить. А вот слушателям и зрителям Хартана слова песни и музыка Земли, как и сами вокалисты, глубоко зашли в сердце. Вон Алира откровенно вытирала слезы, а ее муж влажными глазами с гордостью смотрел на единственного сына.
Дальше наша с Грашем «Песня о любви», которую исполняли Дмитрий Харатьян и Светлана Тарасова в кинофильме «Гардемарины, вперед!». Обернувшись к Грашу, чтобы вместе выйти к зрителям, я поймала его взгляд в сторону Лаури, в котором горел темный коварный огонек. Мгновение, взмах темных длинных ресниц – и вот уже Граш смотрит на меня с теплым вниманием и протягивает ладонь, приглашая:
– Ну что, Ежи, идем?
Несколько растерянно вложив руку в его ладонь, я последовала за ним. Мы встали рядышком, на нас таращились с жадным любопытством в ожидании очередной песни. И я невольно задумалась, насколько же она станет провокационной. Но зазвучала музыка и, деваться-то некуда, запела:
Завершили мы, глядя глаза в глаза друг другу; Граш накрыл мои ладони своими у себя на груди под грохот аплодисментов, мощно отражавшихся от каменных стен, топот ног и восторженный свист. Будь я чуточку более наивной, решила бы, что наша столь интимная поза вышла случайно, ведь мы с Грашем не репетировали как будем двигаться во время исполнения или в финале. Однако теперь, после слов о любви в песне и нашего тесного якобы романтического взаимодействия, кто-то мог счесть, что мы с молодым орланом влюблены. И судя по его горящим мрачным удовлетворением глазам, ни о какой случайности речи не шло. Граш намерено вовлек меня в эту игру тел и слов. Еще и медленно склонился, на миг показалось, что поцелует, я даже напряглась, но он, насмешливо хмыкнув, шепнул мне на ухо:
– Запомни… сестричка, мужская ревность сильнее любого высокомерия. Она мучительно жалит разум и буквально выжигает кишки. Этот мохнатый обязан заплатить за пренебрежение к тебе! Ко всем нам!
– Звучит по-детски и ведешь себя так же, – раздраженно цокнув языком, укоризненно шепнула я.
Он, проказливо блеснув глазами, усмехнулся, затем обернулся к замолчавшим зрителям и, судя по привкусу у меня на языке, явно наслаждался потемневшим от злости лицом Лаури. Тот сидел, сжимая в руках нож и вилку, словно следующим после куска мяса в своей тарелке собрался разделать именно Граша.
Неожиданно этот самовольный сводник и мститель восторженно объявил:
– Теперь вам споет несравненная Ежения! Свободная, юная и прекрасная сова из клана Фир. Будущая глава клана!
Чем закинул очередное полено в топку ревности волка, ведь в ответ хлопали и довольно улюлюкали все холостяки в зале. Ну Граш, ну провокатор, я тебе потом устрою темную!
Выходить в центр зала в этот раз было не надо, наоборот, я вернулась к музыкантам и встала у ляшена, местного инструмента, смеси клавесина и рояля. Кашлянув, прочистила горло и с ностальгией улыбнулась. Песню «На меньшее я не согласен» Николая Носкова обожала Вика. Она ее частенько пела, когда мы стояли в переходах, но от женского лица. Я скучала по своим девчонкам, очень и, начав петь, хотя бы в мысленно могла побыть вместе с ними.
Последние аккорды и слова дозвучали, а в зале все еще царила тишина. Мне была понятна глубина чувств наших зрителей. Дарглан походит на аграрный край, сельскую глубинку, где развлечения незатейливы, нравы просты и строги, народ почитает силу зверя и свою Богиню. На праздниках здесь в основном играют с десяток задорных или более спокойных мелодий, и поют не песни, а сказания или былины, скорее рассказывая под музыку старые легенды, подобно гусляру Садко. Открыв Дарглану песни Земли, я словно открыла портал в будущее. Музыкальные композиции сложные, а тексты песен может и проще, зато глубже отзывались в душе, цепляли, завладевали сознанием. Я это еще на первой репетиции поняла, когда ребята, открыв рот, слушали и смотрели на меня, пока я наигрывала мотивы.
Насладившись восторженной тишиной, я улыбнулась – и грянул очередной шквал аплодисментов. Боженька, какой же щедрый на эмоции и отзывчивый зритель эти даргланцы. Нам с девочками в парках, переходах и барах приходилось наизнанку выворачиваться, чтобы заработать что-то более-менее серьезное. А тут, попроси я сейчас оплату, – озолочусь! Только, увы, не в деньгах счастье.
Я вышла в центр зала и отвесила поясной, благодарный, почтительный поклон в русских традициях. Настроение зашкаливало, кровь пузырилась от счастья. Тут из-за стола встал Лаури и двинулся ко мне. Вдоль столов словно волна побежала, заглушая все звуки, пока он шел. Еще бы, событие века – главный наследник Белого клана идет «жениться». Причем без шуток событие века, ведь оборотни и маги на Хартане живут двести лет и женятся раз в жизни.
Выпрямившись, я вцепилась пальцами в алую ткань своей юбки, напряженно следя за Лаури, в душе нарастала настоящая буря эмоций. Наконец он встал напротив меня, вынудив поднять голову и заглянуть в его пасмурные светящиеся глаза под сурово сдвинутыми бровями. Его эмоции устроили у меня во рту армагеддон из приторной сладости и прогорклой кислоты. Хотя, наверняка и у него во рту то же самое от моих.
– Признаю тебя своей истинной парой и предлагаю брачный союз. Через неделю можем провести связующий обряд на площади Сияющей…
Внешне он походил на непреступную бесчувственную скалу, здоровый и слишком мрачный. Выслушав его предложение, я судорожно сглотнула горькую от обиды и душевной боли слюну. Тот, кто обязан защищать и блюсти традиции Дарглана, наплевал на них. Тот, кто обязан исполнять и чтить волю богини, пытался исполнить, но так, как удобно ему, а не ей.
У меня дернулась щека: от напряжения мышцу свело. А внутри все замерзало от злости. На Земле от меня отказались мать и отец, оставили в роддоме; видимо, тоже не сочли достойным подарком богов. И вот, сменив мир и тело, я вновь оказалась не достойной быть подарком.
– Нет! – сухо ответила я.
Сияние в его глазах теперь не грело, а замораживало, походя на блеск стали. Но уверена, мои тоже были не желтые, а яростно-золотые.
– Ты отказываешь жрецу? – холодно спросил Лаури.
– Забыв об уважении к другим, быстро забудешь и о собственной чести и достоинстве, а у таких путь, как правило, очень короткий. Не ты ли пару месяцев назад этими словами ставил на место зарвавшегося хама? – ледяным тоном напомнила я.
– Я, – нахмурился еще сильнее Лаури.
– Ты попрал законы и традиции Дарглана. Тем самым оскорбил меня, мой род и законы гостеприимства. Так что да, Лаури, я отказываюсь быть тебе парой.
– Зачем тебе мой браслет если тебе достанется весь мой клан? – скрипнул клыками Лаури.
– А мне твой клан не нужен. У меня есть свой! Как и право самой выбрать себе пару. По любви! А ты жди следующую истинную, раз тебе моя сова не подарок богов! – рыкнула я в лицо оторопевшему волку, даже на цыпочки приподнялась, чтобы хоть немного сравняться в росте.
– Ты не можешь…
