Мальчишки одобрительно загудели и согласно закивали головами.
Ну вот, довольно вздыхаю, теперь не только в комнатах постоялого двора будут цветы, но и в замке тоже.
Оборачиваюсь и ищу глазами своего мужчину.
Нахожу, виновато улыбаюсь, так как мужчина недовольно качает головой, и устремляюсь к нему.
Бенедикт помогает мне забраться в карету, затем занимает место напротив меня и приказывает извозчику трогать.
***
Прибыв на рынок, какое-то время просто брожу меж прилавков. Присматриваюсь, прицениваюсь и понимаю, что товары купцов нам не по карману. Уж слишком высоки у них цены.
Уныло сообщаю об это Бенедикту, тот хмурится и неожиданно произносит:
— Кажется, я знаю, в какое место нам стоит пойти.
Берёт меня за руку и ведёт в самый конец рынка, где и прилавков-то нет.
Там, прямо на земле, на самотканых дорожках, крестьяне продают свой товар.
У меня даже в глазах начало рябить от обилия здесь чудных вещей.
Вскоре я понимаю, что это место на подобии нашего блошиного рынка!
А цены... Мм-м-м... Загляденье.
Вот тут-то я и оторвалась по полной. Накупила столько всего, что едва поместилось в карету.
Бенедикт всё это время подтрунивал надо мной, говоря, что я словно сорока, тащу всё, что блестит.
На что я упрямо твердила, что это всё нам необходимо для дела. Вернее, для облагораживания наших постоялых дворов. Да-да. И даже вот эта милая статуэтка нам очень нужна... И эта ваза! И эта картина тоже...
Он смеялся, но с готовностью покупал всё, на что я указывала.
Но, несмотря на обилие совершённых покупок, в замок я вернулась слегка расстроенной.
Я не купила того, зачем вообще поехала на рынок.
Оказывается, здесь ничего не слышали ни об эфирных маслах, ни о красителях.
А без этих составляющих моя задумка была обречена на провал.
***
Весь вечер я размышляла о том, чем бы мне заменить эти ингредиенты. Но на ум приходило только одно: мне помогут натуральные компоненты.
С трудом дожидаюсь рассвета, мчусь на кухню и начинаю воплощать свой замысел в жизнь.
Адель была дико удивлена, застав меня там за нарезкой свечей.
— Доброе утро, госпожа. — встревоженно произносит она. — Позвольте узнать, что вы делаете?
Но вместо того, чтобы удовлетворить её любопытство, прошу повариху разжечь огонь в печи и установить на него кастрюлю с водой.
Адель недоумённо пожимает плечами, но просьбу мою выполняет. Затем встаёт у меня за спиной, и с тревогой наблюдает за моими движениями. Я же в это время заканчиваю со свечами и начинаю толочь в ступке корицу, после гвоздику и с ванильными палочками тоже не церемонюсь. И пока я всё измельчаю в порошок, на печи закипает вода. Беру кастрюльку поменьше, ссыпаю в неё кусочки свечей и устанавливаю её над кипящей водой. Вскоре моя импровизированная паровая баня делает своё дело, и свечи начинают таять.
Вручаю Адель большую деревянную ложку и поручаю размешивать тающий воск. Повариха смотрит на меня расширившимся от страха глазами, но перечить не смеет. Водит носом над кастрюлей, морщится, но послушно работает ложкой.
Я же начинаю обыскивать кухню. Ищу что-то, что заменит мне формы. Взгляд падает на высокие, узкие стаканы, что повариха использует для подачи питья. Собираю их все и составляю на стол. В каждый кладу по фитилю, один конец прижимаю ко дну стакана монеткой, другой закрепляю сверху с помощью палочки.
Снимаю с печи полностью растаявший воск, разливаю его на три части и даю немного остыть.
И только затем добавляю в первую миску — ваниль, во вторую — гвоздику, в третью — корицу.
Перемешиваю и аккуратно разливаю по формам.
Ну вот и всё. Остаётся дождаться, когда воск полностью застынет, а чтобы ускорить процесс, опускаю каждый стакан в холодную воду.
Устало опускаюсь на стул и прошу Адель налить мне отвару.
В этот момент дверь открывается и в кухню входит Мари.
— Госпожа, у парадного входа толпа крестьянских детей с цветами. Прикажете прогнать?
Ох, ты боженьки ты мой!
Я совсем забыла про наш уговор.
