— Ты видела его жену? — спросила Даина.
Опомнившись, девушка кивнула.
— Руслана, из тебя каждое слово вытягивать надо? Какая она была? — заныла княжна.
Руслане захотелось уйти, но напоследок она почти крикнула:
— А знаете… Очень красивая. Очень. Настоящая богиня, сошедшая с небес. Он же её обожал. Какая потеря! Не думаю, что Богород когда-нибудь смирится.
Девушки сразу погрустнели.
Руслана, сославшись на головную боль, ушла к себе.
Алоис. Негодяй. Всем лжёт. Почему она решила, что с ней он честен? Нужно было давно сбежать.
Плеяна с матерью гостила в замке ещё два дня. За это время тема с царевичем поднималась чаще, чем любая другая. Была бы воля Русланы, она бы вообще не выходила из покоев. Хозяйка дома была только за, но вот молодая гостья отчего-то настаивала на её компании. Плеяна пыталась выяснить хоть немного подробностей о Богороде. Ей было абсолютно всё равно, самозванец он или и вправду потомок богов. Главное, он скоро станет царём. Власть заводила её, как ничто другое.
Руслана же, в свою очередь, спрашивала о Златояре. Тоже безрезультатно. Боярин ни разу в своих письмах не упомянул витязя. Непонятно было, доехал ли он вообще до линии фронта.
После отъезда Плеяны княжна стала относиться к новой сестрёнке получше. Руслана реже находила в своей еде камни, а домашние занятия, которые ей назначались, стали проще.
Вскоре войско Богорода с почётом зашло в город. Местные власти встретили его, как истинного правителя, и разместили в царской резиденции. Двигаться дальше царевич не собирался, ожидая официального приглашения от Риинского Совета.
В столице собрали делегацию из девяти второстепенных бояр под предводительством князя Данияра и направили в Тильград на переговоры. Князь заехал домой ненадолго перед встречей. Он был воодушевлëн своей новой ролью. Если удастся выстроить отношения с молодым и неопытным принцем, то его правление может стать вполне выгодным. То, что Руслана не воспользовалась проклятым прахом (а она именно так объяснила при встрече) в конечном итоге обернулось новыми возможностями.
Домашние ожидали вестей до глубокой ночи. По Тильграду уже ползли слухи о том, что царевич был не доволен тем, что к нему прислали какой-то низкородный сброд.
Переговорщики прождали весь день впустую. Богород принимал священнослужителей, купцов, новых атаманов, но не их. После заката советник принца вышел к гостям и передал послание: собрать команду получше. С «этими» царевичу разговаривать не по статусу.
Люди, распускающие подобные вести, обычно от себя добавляют истории красок. Градислава, увидев вернувшегося ночью мужа, решила, что на этот раз сплетники преуменьшили. Данияр с порога наорал на управляющего. Не давая никаких объяснений, он приказал привести Руслану. Срочно. И наплевать, что она уже спит. Князь никогда не умел контролировать гнев, и сейчас не собирался сдерживаться.
Не теряя времени, перепуганные слуги подняли девушку и притащили в кабинет к отцу.
Вместо приветствия Данияр, не рассчитывая усилий, влепил дочери затрещину. Руслана упала на пол, врезавшись в угол тумбы. В голове зазвенело, из свежей ссадины на щеке выступили красные бисеринки крови. Её невинный потерянный взгляд только распалил отца.
— Потаскуха, — зло бросил он и подошёл к столу, чтобы сделать сверток с курительным мхом.
Верный помощник, наблюдавший за сценой, поспешил помочь господину. Он тоже только что вернулся из резиденции принца.
— Папа, за что? — не поднимаясь, спросила Руслана.
Князь усмехнулся, слегка расслабленный сильной затяжкой.
— Я всегда знал, что ты непутёвая. Но был добр к тебе.
— Папа, что случилось?..
— Я знал. Я знал, что ты спуталась с этим ублюдком, — он снова затянулся едким дымом, — но из уважения к твоей матери, ни разу не попрекнул.
Руслана поняла о ком он. Она давно боялась, что правда всплывет наружу.
— Папа, клянусь, — она встала на ноги, — нас ничего не связывает. Я больше не хочу его видеть.
— Хочешь, не хочешь… Этот сукин сын заказал тебя в качестве подарка к следующим переговорам.
— Папа, я не поеду! — вскрикнула она, бросившись к отцу.
— Поедешь как миленькая, — грубо сказал Данияр, скинув её руки, — и будешь послушной, как и подобает настоящей шлюхе.
Глаза Русланы наполнились горькими слезами.
— Пожалуйста, не отдавай меня… Я лучше убегу.
— Даже не смей об этом думать! Надо было больше пороть тебя, может выросло бы что-то достойное.
Но девушка была непреклонна. Она перечила отцу, крича и пытаясь доказать свою правоту. Терпение Данияра лопнуло, и он послал слугу за плетью. Помощник князя решился вмешаться:
— Господин, боюсь, ему может не понравиться, если Вы сильно испортите тело девушки…
Отец отложил идею физически воспитать дочь, но не успокоился.
— Пока ты не уехала, сиди в своей комнате. Не хочу тебя больше видеть.
Данияр ушёл. Сначала он хотел выпустить гнев на каком-нибудь бедолаге, но почувствовал себя до боли опустошëнным и отбросил эту идею. Он великий полководец, знатнейший из знатнейших. Никто и никогда не унижал его так, как этот самозванец. Князь сразу распознал в нём низшее сословие. В дворнягах нет ни капли врождённого понимания, на кого можно лаять, а на кого нет.
Когда столичной делегации дали отворот, и бояре недовольно стали собираться восвояси, к Данияру подошёл главный советник принца, прихрамывающий на одну ногу. Он сказал, что грубые слова царевича, касательно статуса группы, к князю ни в коем разе не относились. Напротив, Богород счёл бы за честь личное знакомство с героем трёх воин и хотел бы незамедлительно с глазу на глаз увидеться с Данияром.
Охрана князя осталась за дверью, а сам он оказался в просторной приëмной принца.
