Карл Филиппович остался в гостиной, а Мари слуга повёл наверх, где в мрачных коридорах горели канделябры со свечами, наводя тоску и грусть.
Мари вошла в большую комнату, где на кровати окружённой балдахином лежала умирающий княгиня. Вокруг неё толпились слуги, каждый хотел помочь — кто-то прятал слезы в платок, кто-то глядел безразличным взглядом на угнетающую картину, а рядом с матерью, держа её за руку сидела Надя. Мари не знала как себя вести, впервые она чувствовала такую неловкость, точно её выдернули из привычной жизни и поместили сюда, а сама она сопротивляется тому.
Служанка, что обратила на неё внимание поспешила подойти и взяв за руку подвела к кровати. На белоснежной простыни, под тонким одеялом слегка прикрывающим не привычно худое тело лежала княгиня. Если бы ей показали её и она не знала, что это Сарасова — Марьяна не за что не догадалась, так сильно та изменилась. Лицо стало похоже на покойника, тонкие руки обтянутые кожей лежали вдоль неё, глаза точно провалились и из темных глазниц на Марьяну смотрели два выцветших зрачка. Едва увидев рядом Мари, та оживилась и на её тонких обескровленных губах показалась улыбка.
— Мари, — прошептала та. — Ты пришла.
Надя сверкнула на Марьяну глазами и с укором пилила ядовитым взглядом, готовая тотчас набросился на ту. Она была готова оттащить ту подальше не зависимо от состояния матери, которая на смертном одре хотела мира.
— Вы же просили приехать, вот я и здесь, — обронила Мари.
— Тебя никто не звал, уходи, — вмешалась Надя.
— Спасибо Марьяна, — княгиня потянулась к ней ослабленной рукой, а ей ничего не оставалось как протянуть свою.
— Что с вами? — Спросила она.
— Болезнь проклятая, знать о себе дала, давно не мучала, — отозвалась та. — слегка сжав пальцы Марьяны отозвалась та.
Как стало известно, княгиня не отличалась крепким здоровьем и её мучала периодически когда-то не долеченная болезнь. С приходом дождей ситуация усугубилась, а лекарь как ни старался не мог помочь.
— Прости, — прошептала она, глядя на Марьяну. — За все прости! Я лишь хотела перед смертью покаяться.
— Не нужно волноваться, — Мари накрыла её похолодевшую руку своей и та от удовольствия прикрыла глаза.
— Ты прощаешь? — Прохрипела Сарасова.
— Да, я вас прощаю и не держу зла, — с улыбкой отозвалась Мари, ей хотелось поддержать умирающую.
Надя с перекошенным лицом отошла от кровати, наблюдая сцену прошения со стороны и чем сильнее княгиня удаляла внимания Марьяне, тем лютея ненавидела её девушка.
— Прошу об одном, — выдавила княгиня, чувствуя как ей тяжело дышать, — хотя бы один раз назови меня матерью, умоляю Мари.
Марьяна сглотнула ком в горле, облизнув пересохшие губы она не знала какой тон выбрать в сей ситуации. С одной стороны она не могла признать в ней мать, с другой хотела выполнить просьбу болящей.
— Я прощаю вас за все, мама, — наклонившись Марьяна прикоснулась губами к её руке.
— Ежели бы ты знала как я счастлива, дочь моя, — прошептала та, но закашлялась и к ней подоспели слуги, дабы помочь.
Марьяна отошла и чуть было не наткнулась на Надю, что смотрела озлобленным волком. Не обращая внимания Мари отвернулась и не хотела связываться с той.
— Уходи, ты приблудная и никогда я не приму тебя, — бросила ей княжна, сминая платок к руках.
— Прикуси язык, твоя мать в тяжёлом состоянии, — пристыдила её Марьяна.
— Ты всем приносишь несчастья, — сказав это, Надя подошла к княгини, которая к этому времени задышала ровнее.
Она подозвала Мари и взяв за руки детей соединила их. Не смотря на неприятие, Надя издавать только всхлипы, глядя на неестественно бледную мать.
— Мои дочери, — произнесла княгиня. — Я прошу вас не враждовать и жить миром.
— Маменька, не покидайте меня, — жалобно просила Надя склонившись над ней.
— Наденька, я бы так и хотела, только час мой приходит, — пролепетала та. — Мари, ты выросла прекрасным человеком, Анна Степановна хорошо тебя воспитала, будь такой же и не забывай меня.
— Я помню, маменька, — с улыбкой сквозь слезы на глазах произнесла Мари, дабы порадовать её.
Услышав это Надя бросилась прочь, натолкнувшись на входящего доктора, который пришёл проведать больную. Воспользовавшись случаем Марьяна подошла к нему.
— Скажите, каковы её шансы и есть ли надежда?
— Не хочу вас вводить в заблуждение, — вздохнул тот. — Вряд ли княгиня протянет до утра.
— Значит нет никакой надежды? — Поглядывая на княгиню вокруг которой толпились слуги спросила Мари.
— Нет, Марьяна Васильевна, — закачал головой доктор. — Готовьтесь к худшему, это не лечится.
Мари вздохнула и подошла к княгини, ей стало жаль ту несмотря ни на что, сердце её плакало и ныло.
Как и говорил лекарь — с рассветом княгиня Сарасова последний раз вздохнула и навсегда закрыла глаза. Дом погрузился в траур, готовились к похоронам, слышались всхлипы домашних, тоскливо завывал ветер за окном. В гостиной Мари нашла Карла Филипповича, он дремал на канапе в ожидании хозяйки. На лице ее застыли безмолвные слезы, изнеможённый вид и красные глаза выдавали скорбь, она тяжело вздыхала осматривая обстановку, где каждая теперь вещь твердила о потери.
— Вот и все, — кивнула Мари. — Все кончено.
— Сочувствую, Марьяна Васильевна, не смотря ни на что — княгиня вам не чужая, — вздохнул он.
— Я вот о чем подумала — люди так отчаянно враждуют, ненавидят, а оказавшись перед лицом смерти все осознают, со всем мириться, — рассуждала Мари, приложив платок к глазам. — Смерть всех равняет, да Карл Филиппович?
— Равняет Марьяна Васильевна, только она и равняет богатых и бедных, — подтвердил тот.
