— В твоей злобе моей вины нет, — покачала головой Стояна. — На твоих руках княжья кровь. И батюшки моего. И Ерша.
— Коли б не я — больше народу погибло бы! — крикнула Олеля. — Моей милостью, моей жертвой Белоречье в огне не сгинуло, люд его под мечами до последнего младенца не полег!
— Зло добра не родит. Лучше смерть принять, чем так… как ты… чужаков привечать, на родовых могилах с врагами здравицу пить.
Откинув епанчу, Стояна выхватила нож, прянула к Олеле. Вид её был столь грозен, что выпал нож из ослабевших рук княгини.
— Не убивай! — сжавшись и закрывшись руками, крикнула Олеля. — Дитя! Дитя у меня под сердцем!
Стояна отшатнулась от княгини, отступила на шаг. Перевела взгляд на нож в своей руке, отшвырнула его с омерзением. Вымолвила тихо, но твердо:
— Уходи. Иди… к своим.
Скользя спиной по стене и опираясь руками на бревна, Олеля нерешительно поднялась.
— Иди! — мотнула Стояна головой в сторону двери. — Да людям на глаза не попадись, в них к тебе жалости нет.
Стояна сорвала с плеч епанчу, бросила Олеле. Та быстро накинула её, укрывшись с головой, и вышмыгнула за дверь.
Осталась Стояна одна, прислонилась устало к бревенчатой стене. Покой и тихая печаль овладели ею. Звякнуло железо, в светлицу вошел Малко, держа наготове меч.
— Отпустила? — скользнул взглядом по светлице, задержав его на брошенном ноже, и уперся взглядом ей в лицо.
— Отпустила, — вздернула голову Стояна, впрямую глядя на княжича.
Малко усмехнулся, вкидывая меч в ножны.
— Почто?
Стояна потупилась, упрямство на лице сменилось смущением.
— Слаба я оказалась. Да и непраздна Олеля. А на дите вины нет.
Малко пытливо смотрел на бортникову дочь. Постояв немного, она повернулась направилась к выходу.
— Стояна! — остановил её голос князя.
Она обернулась. Малко глядел без насмешки, серьезно и ласково.
— Замуж за меня пойдешь?
Растерялась Стояна. Помолчав, опустила глаза долу.
— Не обессудь, княже, негоже над простой девицей так забавиться. Не боярского я роду, не белой кости. Без отца-матери, без приданого. Тебе не ровня.
— Сердце и душа у тебя княжеские. А более мне ничего не надобно.
Стояна мочала, и Малко, решив что она боится впрямую ему отказать, вымолвил тихо:
— Коли не лежит ко мне душа, понуждать не стану. Воля твоя. А я зарок даю — вовек тебя не обижу и никому другому в обиду не дам. Станешь ли мне женой любимой, а Белоречью — княгиней доброю?
Подняла Стояна глаза на Малко. Стоял пред ней смирно пригожий молодец, храбрый воин, справедливый князь.
— Стану.
В светелку просунулась голова Избора.
— Маргу видали! Уцелевшие гавраны лодию спустили, уплыть собираются! Баян остатние поджёг!
Малко улыбнулся Стояне и поспешил вслед за дружинником.
На берегу запылали чужеземные ладьи. Одна уцелевшая ладья, кою Марга с товарищами успели спустить на воду, уже отчалила от берега. Меж дымящихся, обдающих жаром горящих кораблей появилась женская фигура, забежала в реку, размахивая руками.
— Забери меня! Марга! — кричала Олеля, по самую грудь погрузившись в воду. — Не бросай! Тяжёлая я! Твоё дитя под сердцем ношу!
Олеля, оттолкнувшись от дна, поплыла к ладье, котораябыла уже у середины реки. Услышав слова Олели, Марга крикнул гребцам, и они опустили весла в воду, замедляя ход судна. Сам взбежал на корму, подавшись в сторону княгини. Гавран глядел на плывущую в волнах женщину, и воинам показалось, что вот-вот он бросится в реку. Из ворот Белоречья на берег выбежали ратники, выстроились по кромке воды и вскинули луки с наложенными на тетивы горящими стрелами.
Марга окинул взглядом берег, отступил на шаг, повернулся к товарищам и дал знак.
— Вперед!
Весла шумно взмыли вверх и с плеском опустились в воду, всё быстрее унося ладью вниз по течению. Горящие стрелы с шипением прошивали волны Бела-реки. На середине реки отчаянно кричала женщина. Её крик прерывался все чаще, и, наконец, стих. Ладья, набирая ход, удалялась от Белоречья.
К Марге вразвалку подошел Гутир, кивнул в сторону оставшейся далеко за кормой крепости.
— Чего не взял? Сыном бы тебя одарила.
Марга не оглянувшись, прищурился.
