— Нет.

Я села на кровати и уперлась ладонями в матрас.

— Ты избегаешь меня.

— Я же сказал, что не…

— Это был не вопрос, — перебила его я. — Держишь меня за идиотку?

— Шейла, я не держу тебя за идиотку, — ответил Арден четко и с расстановкой, как объясняли бы только настоящей дуре.

— Тогда почему избегаешь меня?

— Повторяю, я не из…

— Ты обещал не врать! — не сдержавшись, я перешла на крик.

— Я не обещал, — продолжал все отрицать Арден.

— И вообще, сними эти треклятые очки! — Я сама не знала, что происходит и почему буквально все в Бирне начало меня раздражать.

— При чем тут вообще очки?..

И так как он даже не попытался избавиться от очков, я вскочила с кровати и кинулась к Ардену, как коршун на добычу. Очки мгновенно оказались на круглом столике на одной ножке.

— Вот, так-то лучше. — Я отряхнула ладони.

— Шейла, я требую объяснений, — разозлился Бирн.

Ну не могла же я ему сказать, что очки делали его в два раза привлекательнее! Это бы противоречило всем нашим договоренностям. И в то же время я не могла смотреть на него в этих окулярах, которые действовали на меня хуже его обнаженных предплечий, когда он закатывает рукава рубашки.

Несмотря на то, что в номере объективно было прохладно, мне стало жарко. Я выхватила у Ардена блокнот и принялась им обмахиваться, параллельно пытаясь сдуть выбившиеся из прически пряди.

— Шейла, — вновь позвал он меня.

Я хотела запретить ему звать меня таким вкрадчивым и соблазнительным голосом, но не находила причин это сделать.

— Что, что? — Я чувствовала себя словно в лихорадке. Даже импровизированный веер внезапно перестал помогать.

— Тебе нравится наследный принц?

— Конечно, он мне нравится. — Я отмахнулась от Бирна, как от надоедливой мухи. — Какое тебе вообще дело?

Я стала ходить туда-сюда по комнате, пытаясь успокоиться. Бирн в это время ослабил шейный платок — видимо, не одной мне было душно. Я заметила, что пальцы его левой руки нервно барабанили по подлокотнику.

— Так, все! — Я резко остановилась и, полная решимости, повернулась к Ардену. — Я больше так не могу. Спущусь вниз и сниму себе отдельную комнату. Это просто невозможно.

Я уже схватилась за ручку двери, как за моей спиной раздалось неожиданное:

— А ну стоять.

И я встала как вкопанная, не в силах пошевелиться. Я слышала, как Арден поднялся с кресла, как по скрипучим половицам двинулся в мою сторону. Я хотела этого и боялась одновременно.

Сначала его рука коснулась моего плеча, и прикосновение обожгло кожу даже сквозь рубашку. Вторая рука вскоре легла на шею — туда, где бился пульс. Я едва не забыла, как дышать.

— Шейла, — прошептал он мне на ухо. — Шейла, пожалуйста.

Не знаю, о чем он молил меня, но это даже не имело значения. Когда его губы коснулись кожи у меня за ухом, я почувствовала, как по телу прошла волна дрожи. Губы приоткрылись, чтобы сказать «нет», но из меня так и не вылетело ни звука. Я инстинктивно подалась назад и прижалась к широкой груди Бирна, тут же ощутив жар его тела.

Ниалл… Я старалась думать о брате, но не могла сосредоточиться. Вскоре образ Ниалла превратился в призрак на задворках сознания, к которому я обещала вернуться позже.

Я полуобернулась к Ардену, и он принялся оставлять легкие поцелуи на моей правой щеке. Когда он подобрался к губам, то остановился, вызвав у меня стон разочарования.

Его левая рука переместилась на мою талию, оттуда добралась до и без того чувствительной груди. Я выгнулась, стараясь стать еще ближе к нему, слиться с ним, стать единым целым.

Все, что меня сейчас волновало, это то, что он чувствует то же, что и я. Остальное могло подождать.

Едва я повернулась к Бирну лицом, он тут же вжал мое тело в твердую поверхность двери и навис сверху, на мгновение задержавшись, чтобы посмотреть мне в глаза. Мы оба тяжело дышали. Я видела, как у него по виску скатывается капелька пота. В его расширенных зрачках плескался весь тот огонь, которому он не давал разгораться прежде.

И несмотря на то, что именно я подталкивала его к тому, чтобы сорваться, все последнее время, именно сейчас мне стало страшно. Страшно, что я, вопреки собственным убеждениям, захочу большего. Остаться с ним, касаться его, быть с ним. Опорой, поддержкой, партнером. Судьбой, если потребуется.

Я поднялась на носочках и захватила его нижнюю губу, незамедлительно вызвав ответную реакцию в виде глухого стона. Затем Арден полностью перехватил инициативу и прижал к двери еще сильнее, наконец завладев моим ртом. Когда наши языки сталкивались, я чувствовала крошечные разряды магии.

Мои руки сами обвились вокруг его шеи, и несмотря на то, что мы буквально слились в единое целое, мне все еще было мало. То, что творилось между нами в последний месяц, сложилось в такое напряжение, которое могло разрешиться или взрывом, или таким поцелуем.

Это был поцелуй-противостояние. Поцелуй, которым мы сами себе и друг другу пытались доказать, что в любой момент можем остановиться, хотя за этой чертой это было уже не так.

Я вспомнила, как впервые увидела его. Он был задумчивый, немного в себе, даже в какой-то степени нелюдимый, если так вообще можно сказать про преподавателя. Но первая мысль, которая возникла у меня в голове, что он… милый. Да, именно так. В своей колючести и скрытности он был по-своему привлекателен. Хотелось протянуть ему руку и улыбнуться, чтобы он тоже попытался улыбнуться в ответ.

— Ай! — воскликнула я, когда что-то острое задело мою губу.

Во рту появился легкий железный привкус.

Мы отстранились друг от друга. Я не удержалась от смешка, и Арден ответил мне тем же.

— Как же мне нравится. — Я положила ладонь ему на щеку.

— Что? — спросил он.

— Нравится, когда ты улыбаешься. Я мечтала об этом с нашей первой встречи, увидеть твою улыбку. Но ты все ворчал и ворчал.

— Я растерялся, — признался он хриплым голосом. — И… было страшно.

— Такому большому мальчику не пристало бояться, — поддразнила я его.

Вместо ответа влажные губы вновь коснулись моей шеи, задевая линию нижней челюсти и заставляя меня откинуться назад. Мне казалось, что если Арден сейчас перестанет, то я просто сгорю и исчезну. Перестану существовать.

Я наощупь принялась распускать его шейный платок, после переместилась на пуговицы жилета. Щелкнули металлические застежки вельветового сарафана, и он мягко опустился к моим ногам, оставляя меня лишь в рубашке и теплых чулках.