Прикосновение было быстрым и невесомым, но мои внутренности от этой картины мгновенно затянулись в тугой узел. Я был на грани. Я был близок к тому, чтобы…
— Давайте я схожу, — внезапно предложил Флинт.
Мы с Шейлой остались наедине, и меня наконец прорвало.
— Обязательно все это делать при мне?
— Что? — Шейла делала вид, что ничего не понимает.
Я зашипел:
— Ты постоянно выводишь меня на эмоции. Поздравляю, у тебя это отлично получается, Шейла. Нельзя ли миловаться где-нибудь в другом месте?
— Почему нет? — Она невинно захлопала ресницами.
Я сжал полы пиджака правой рукой.
— Ты это специально.
— Что? — вновь «удивилась» она фальшивым тоном.
Было видно, что она вот-вот сломает свою оборону и растянет улыбку до ушей.
— Заставляешь меня ревновать, — признался я, чувствуя унижение оттого, что пришлось сознаться в собственной слабости.
— Удивительно, как так? — Шейла внезапно начала злиться. — Женщина предлагает себя мужчине, он ей отказывает, а затем вдруг признается, что ревнует. Какой сюрприз!
— Ты… — Но я не успеваю закончить, потому что в купе возвращается Флинт с двумя кружками с дымящимся травяным сбором. Запах от напитка идет потрясающий.
— Прошу. — Принц ставит кружки на небольшой откидной столик. — Момент, я сейчас схожу еще за одним.
Когда он исчезает за дверью, мы продолжаем свой спор:
— Ты знаешь, в чем причина, — напирал я. — Мне не нужны короткие отношения, и мы с тобой оба знаем, что по вопросу антирринума я свое мнение не поменяю.
Шейла пробормотала себе под нос что-то вроде: «Это мы еще посмотрим». Я возмутился от такой наглости.
— Вот и любуйся видом из окна. — Она махнула рукой в сторону проносящегося мимо пейзажа.
На этот раз Флинт вернулся быстрее и только с одной кружкой в руке.
— А что вы еще не пьете? — удивился он. — Кстати, я тут прошелся по соседнему вагону — студенты сидят как мышки.
— Замышляют что-то, — буркнул я.
— Простите?
— Ну, когда студенты ведут себя очень тихо, это значит, что грядет буря. — Я с вызовом посмотрел на особу королевских кровей, но, к его чести, он даже не дрогнул.
Меня бесило в нем все: молодость, идеальный внешний вид, осанка, свидетельствующая о высоком положении в обществе, дорогой бушлат с золотыми пуговицами. Он был всем тем, чем я не стал для Героценты. Он был всем тем, чем я не стану для Шейлы.
— Да что вы, не знал? — ответил Флинт, и я впервые услышал стальные ноты в его голосе.
Часть хищника во мне сжалась как пружина, чтобы в любой момент рвануть вперед и впиться противнику в горло.
— ПЕЙТЕ ТРАВЫ! — громыхнула Шейла, и мы как послушные дети тут же сделали глоток.
Напиток обжигал горло, но зато помог как-то прийти в себя.
Перед тем, как сойти на перрон, Шейла схватила меня за рукав и прошептала на ухо:
— Будешь вести себя как дикарь, останешься на вокзале.
Я хотел было поспорить, кто из нас еще ведет себя как дикарь, но ее уже и след простыл.
И вновь я был замыкающим, тогда как Шейла с принцем вышли вперед. Если бы за убийство наследника престола мне бы не грозило обезглавливание, я бы еще подумал над этой соблазнительной опцией.
— Профе, вы что такой грустный? — щелкая жвачкой, спросил Ирвин Хант.
Ох уж этот змееныш…
— Не ваше дело, Хант, — резко сказал я, угрожающе зыркнув в его сторону.
— Воу-воу! — вскинул руки оборотень. — Полегче, профе. Будете таким злым, мисс Уилан уйдет от вас к этой смазливой мордашке.
Я едва не зарычал. Может, Шейла и права, назвав меня дикарем.
— Мисс Уилан — свободная женщина, — ответил я, сам не знаю зачем.
