Но Потапов не дал ему докончить. Он вскочил, схватил Тобольцева за плечи и затряс его, радостно смеясь…
— Ну да! Ну конечно! И как мне самому это в голову не пришло? С твоим красноречием, темпераментом и того… черт… обаянием… Ты не можешь проиграть дела!.. Вот что!.. — Он хлопал себя по лбу, хохотал, бегал по комнате, потирал руки и ударял Тобольцева по плечу так, что тот только подгибался.
— Перед тобой новая дорога открывается, — кричал он. — Брось банк, плюнь на свой театр!..
— Большой ребенок… А на что я буду жить с семьей?
— Ах! Эта твоя семья! — И Потапов хватался за голову.
Тобольцев не колебался. Он получил из банка отпуск и выдержал крупную ссору с женой, которая не могла понять, что есть дела, за которые не берут гонорара…
— Мало того, что ничего не получишь, ещё свои деньги на дорогу потратишь? А что там стоит жизнь в номерах? Нет, это возмутительно, Андрей! Подумаешь, у тебя нет семьи…
— Не беспокойся, Катя… Я займу денег…
— Займу, займу… Отдавать-то когда-нибудь надо? Из чего отдашь?
Он улыбнулся.
— Я на тебя надеюсь, Катя, если не достану…
Она побледнела.
— Затронуть Адины деньги?
— Не деньги, а проценты… Ведь это же мертвый капитал!
— Никогда! Никогда! И заикаться не смей!.. Чтоб я рискнула хоть копейкой моего ребенка на твои сумасшедшие затеи? Ступай к Лизе или к маменьке!.. Они тебе во всем потворствуют… А я тебе не товарищ…
— Вижу, — с горечью подхватил он. — Я никогда не-думал, что ты так мало любишь людей…
— Каких людей? Что мне эти люди?.. У меня есть семья, есть сын… Я не имею права раскрывать крышу над его головой…
— Здесь надо спасти человека от каторги, счастье целой семьи спасти, а ты торгуешься о какой-то сотне рублей…
— Если этому человеку грозит каторга, стало быть, он её заслужил… Не о чем и говорить!
Он ушел и долго на улице не мог очнуться от угнетения, овладевшего его душой. И впервые тогда родилась в нем мысль, показавшаяся бы ему дикой и нелепой год тому назад, — мысль о возможности охлаждения к жене и разрыва с ней.
Как и следовало ожидать, Анна Порфирьевна сперва испугалась. Тобольцев и подоспевший Потапов должны были её клятвенно заверить, что защитник ровно ничем не рискует. Анна Порфирьевна дала сыну двести рублей на дорогу и сто для семьи Левина, которая Бог весть чем существовала весь этот год.
Не прошло и суток с отъезда Тобольцева, как Лиза перестала спать. Она видела его в вагоне флиртующим с пассажирками; она представляла его себе в зале суда, его усмешку, жесты, голос, его речь… сверкающие глаза местных красавиц, их жадные улыбки… любовные записки, свидания в номере… Она хваталась за голову… Да! Он всех с ума сведет. Где они видали таких?.. И разве, с его принципами, оттолкнет он хоть одну из тех, которые кинутся ему на шею? «Как же?!! — злобно смеялась она, громко ночью говоря сама с собой. — Всех возьмет по очереди! Ни одну не обидит…» Ей казалось, что она сходит с ума… Несколько раз порывалась она внезапно уехать. Но такая масса важного дела лежала у неё на плечах!.. Она ломала руки. Бросить все? А что скажет Стёпушка?
По два раза на день она заезжала к Катерине Федоровне узнать, нет ли писем, телеграмм.
— Получила открытку, — сердито сказала Катерина Федоровна. — Возьми там, на столе!
Лиза читала эти строки с замирающим сердцем, ища проникнуть в недосказанное… «Изучаю дело, потрясающие подробности… Так устаю, что никуда не хожу, хотя масса приглашений. Надо подготовиться. Суд через три дня…»
Лиза вдруг подняла голову. Наступил момент, когда колебания и борьба кончились. Теперь она была совсем спокойна. Не было силы, способной удержать ее!
— Я нынче еду туда с курьерским, — глухо, но твердо сказала она.
— Ты?..
— Разве неинтересно послушать, как он будет защищать? Ведь это его первая защита…
— Надеюсь, что и последняя, — крикнула Катерина Федоровна. — Кончится тем, что ему от банка откажут… Ах, молчи! Вы все его с толку сбиваете… И ты туда же! А ещё мой лучший друг!
Лиза слушала, покорная с виду, счастливая мгновенной тишиной, которая сменила в её замученной душе недавний ураган колебаний и сомнений.
Вечером Лиза уехала. Её на вокзал провожала свекровь. Анне Порфирьевне было очень приятно, что сын не будет один в такую трудную минуту. Лиза как бы несла ему ласку и привет матери. Но Лиза обманула свекровь, сказав, будто отправила Тобольцеву телеграмму. Адрес его она знала от Кати. Ей надо было нагрянуть, как снег на голову, и накрыть его с одной из любовниц. «Тысяча три… Тысяча три…» — вспоминала она песенку Лопорелло из «Дон-Жуана»[217] и скрипела зубами от боли. Смеяться над этой песней, как года два назад, она уже не могла.
Она приехала прямо на Крещатик, в «Гранд-Отель». Вещи оставила внизу и поднялась по лестнице.
— У него есть кто-нибудь? — спросила она коридорного.
— Не могу знать… Они дома-с…
Лиза громко постучалась.
— Кто там? Войдите! — раздался знакомый, дорогой и такой нетерпеливый голос.
Она вошла. С порога она видела, что Тобольцев в одной жилетке наскоро накидывает пиджак у стола. Он влез в рукава и оглянулся:
— Лиза!..
Точно кто толкнул их друг к другу. Они крепко обнялись.
— Лиза!.. Какое счастье!.. Во сне я, что ли?
Она дико, тревожно озиралась… Комната в два окна с шаблонной обстановкой; за перегородкой кровать. У стола свечи… Он работал… А вон там остывший самовар и недопитый стакан чая… Она чуть не закричала, чуть не задохнулась от счастья. И ей вдруг стало невыносимо стыдно за свои подозрения и страшно, если он в них проникнет… И как дико показалось ей, что она тут, рядом с ним!.. «А Стёпушка?.. Он будет презирать меня?..» Но все эти мысли таяли под его поцелуями. Он снял с неё шляпу и перчатки, велел подать самовар.
— Слушать тебя приехала… — Она виновато улыбнулась.
— Ага!.. — Он усмехнулся. — А я набрасывал свою речь…
— Ах, прости!.. Я тебе помешала?
— О нет!.. Ты вдохновила меня… Теперь я чувствую, что буду говорить хорошо… Хочешь, мы сделаем репетицию?
Он смеялся, ерошил волосы, бегал по комнате, весь полный только своими мыслями… Она это чувствовала… Потом он стал «в позу» и начал говорить… И вдруг вспомнил:
— А где ты остановилась, Лиза? Где твои вещи?..
Он устроил её в том же коридоре, наискосок.
— Отдохни, умойся, переоденься!.. Я через час кончу работу и приду…