- Я точно нет! – кузина потерла черный след на щеке. – Меня нужно драить песком, как сковороду!
- Я разожгу очаг в прачечной, - сказал полковник, направляясь к дому. – Вы ведь не будете мыться холодной водой.
Деревянная кадка оказалась просто огромной. Чтобы наполнить ее, пришлось бы бегать к колодцу полдня. И это только для одной из нас. Тогда мы с Френсис решили, что удобнее просто забраться в кадку и поливать себя из ковша. В полах прачечной были сделаны глубокие желоба, по которым вода выливалась наружу, а в кадке имелось отверстие с деревянной пробкой. Так что выносить воду после купания нам не придется.
Через час в помывочной уже жарко пылал очаг, над огнем закипал котел с водой. А мы с кузиной подготовили чистое белье, полотенца, мыло и чистые куски мешковины, чтобы использовать их вместо мочалок.
Получив письмо, в котором говорилось о предательстве его кузена, граф не испытал ни гнева, ни злости. Он давно подозревал Фергюсона в подлости, но продолжал вести себя, словно ничего не происходило. Ведь дело касалось не только желания кузена наложить лапу на Мрачные Дубы, а кое-чего посерьезнее. Нужно было быть очень осторожным.
- Дорогой! Наконец-то! – женский голос был переполнен восторгом.
Мортимер едва успел спешиться, как сразу же был заключен в объятия герцогини Камберленд. Он засмеялся, вдыхая знакомый аромат духов:
- Тетушка, вы задушите меня!
Ее светлость с любовью взглянула на племянника, который с нежностью смотрел на нее с высоты своего роста, и воскликнула:
-Ты заставил меня понервничать, негодный мальчишка! А в моем возрасте это может плохо закончиться! Пойдем же скорей в дом! Я распорядилась приготовить для тебя горячую ванну и праздничный ужин!
- Прекратите вспоминать о своем возрасте! – шепнул тетушке Мортимер. – Я не теряю надежды побывать на вашей свадьбе.
- Замолчи, бесстыдник! – она шутливо стукнула его по руке. – Мне хватает своих больных коленей, чтобы слушать каждый день ещё и скрип чужих!
- Мы найдем вам молодого мужа, - граф подмигнул герцогине. – Чтобы его колени не раздражали вас.
- Доминик! Мое терпение не безгранично! – пригрозила она племяннику, но в ее глазах светилось обожание.
- Торнтон! Я так рад, что ты вернулся! - размахивая тростью, к ним вальяжной походкой подошел маркиз Фергюсон. На его лице застыла улыбка, но глаза оставались холодными и злыми. – Этот арест – сущее безумие! Заговор против короля! Кузен, кому-то очень хочется отправить тебя на эшафот!
Мортимер заметил, что герцогиня недовольно поджала губы, бросив на маркиза пристальный взгляд. Ему очень хотелось впечатать кулак в нос кузена, но он сдержался.
- Все позади, Леонел. Благодарю, что вы с тетушкой остались в поместье, - сказал граф, и кузены обнялись. – Посидим вечером у камина за бутылочкой вина, если ты не против.
- Конечно! Я просто горю от нетерпения услышать занимательную историю о том, что с тобой произошло! – маркиз похлопал Мортимера по напряженным плечам, и у того задвигались скулы.
- Я не считаю пребывание в тюрьме занимательной историей, Леонел, - с осуждением произнесла герцогиня. – Ты иногда говоришь такие глупости…
Она взяла племянника под руку, и они пошли к дому. В глазах Фергюсона промелькнула ненависть, но мужчина быстро овладел собой.
- Ничего… придет время, и ты отправишься за своим любимчиком прямиком в ад, старая дрянь… - прошептал маркиз, следуя за ними.
Мортимер с тетушкой вошли в холл, и его губы растянулись в улыбке. Все слуги собрались, чтобы поприветствовать его. Женщины тут же принялись плакать, прикладывая к глазам платочки.
- Ваше сиятельство, мы так ждали вас!
- Храни вас Господь!
- Я каждую ночь молилась святому Патрику! Он обещал мне, что все будет хорошо! А еще святой сказал, что как только вы вернетесь домой, угостите нас кружечкой медового вина! – крикнула Джул, и все засмеялись. – А может даже двумя!
- Кто я такой, чтобы перечить святому Патрику! Если он так решил, значит, так тому и быть! – тоже рассмеялся граф, после чего нашел глазами экономку. – Миссис Оджин, мне нужно поговорить с вами. Давайте пройдем в кабинет.
- Но, дорогой, для начала тебе нужно смыть дорожную пыль! – возмутилась герцогиня. – Неужели дела не подождут?
- Это не займет много времени, тетушка. Всего лишь пара вопросов, - граф направился в сторону коридора, и экономка засеменила следом за ним.
Как только они вошли в кабинет, Мортимер плотно закрыл дверь, после чего предложил женщине сесть. Он налил себе немного виски и спросил:
- Миссис Оджин, кто из слуг получил расчет после моего ареста?
- Только две девушки из Баллинхэйма. Ненси и Анжи, - ответила экономка, нервными движениями разглаживая складки на накрахмаленном переднике. – Что-то случилось, ваше сиятельство?
- Откуда вам известно, что они живут в Баллинхэйме? – уточнил граф. – Или вы лично знаете их?
- Нет… девушки рассказали, что узнали о том, что в поместье требуются слуги от подруги. Я подумала, что это Илоиза из Баллинхэйма, а они не стали отрицать… Лорд, прошу вас, не пугайте меня! – взмолилась напуганная этим допросом женщина. – Неужели с ними что-то не так? Они… мошенницы? Ох, не приведи Господь!
- Нет, успокойтесь, миссис Оджин, - улыбнулся Мортимер. – Ничего страшного не произошло. Скажите, как они выглядели?
- Ненси очень хрупкая… совсем не похожа на деревенскую девицу. У нее прозрачная кожа и большие карие глаза… - вспоминала женщина, периодически поднимая глаза к потолку. – Лапушка, конечно, посправнее, с формами! Девка – кровь с молоком! Волосы у нее словно гречишный мед! Коса толще моей руки!
- Лапушка? – удивился граф. – Почему вы ее так назвали?
- Ее так назвала наша Джул! – с улыбкой ответила экономка. – Поварихе очень нравились ее щечки и круглое личико! Анжи действительно милашка!
- Спасибо, миссис Оджин, вы можете идти, – Мортимер провел женщину до двери, но перед тем, как открыть ее, поинтересовался: - Вы замечали что-нибудь странное в этих девушках из Баллинхэйма?
- Странное? – женщина задумчиво прищурилась. – Да… Было видно, что они не приучены к работе. Деревенские очень выносливые, привычные к тяжелому труду, а эти – словно тепличные растения! У них постоянно появлялись мозоли на ладонях! Но бедняжки старались! Тут я ничего плохого не могу сказать!
Экономка ушла, а граф плеснул себе еще немного виски и, усевшись в свое кресло, задумчиво постучал пальцами по лакированной поверхности стола.
