- Дорогой, хватит думать об этой глупой девчонке! Тебе нужно успокоиться, и я помогу расслабиться… - ласково ворковала любовница отца. – Вот посмотришь, Гранд Юрдис разыщет Анжелику до праздников. Ты избавишься от нее, и мы с тобой займемся своей жизнью… Я рожу тебе сына или двоих…
- Тебе придется подождать полгода, душа моя. Я должен буду держать траур, - ответил ей Саффолк. Он явно находился в хорошем расположении духа, так как его обычно резкий голос звучал мягко. – Но потом… потом… Боже, Мариэлла, у тебя такая шикарная грудь…
Дальше Лерой не стал слушать. Стараясь не шуметь, молодой человек пошел прочь, сжав кулаки от гнева. Что ж, его внутренний голос, как всегда, оказался прав. Никогда отец не испытывал жалости, сострадания, эмпатии к чувствам других людей. Они были для него лишь способом достижения цели. Лерой даже не сомневался, что граф с легкостью втопчет в грязь и свою любовницу, если так будет нужно.
На днях Гранд прислал посыльного с письмом, в котором написал, что отправляется в Баллинхэйм. Он хотел убедиться, что сбежавшие леди не скрываются в этой деревне. Если эта версия не подтвердится, Гранд собирался вернуться, чтобы еще раз опросить слуг графа Мортимера. Лерой решил, что поедет туда и дождется друга. Им нужно было поговорить с глазу на глаз. Планы изменились. Теперь нужно было сделать все, чтобы ни Саффолк, ни лорд Крофт не нашли Анжелику.
Рано утром, когда еще все спали, молодой лорд оставил записку, в которой написал, что уезжает за город и покинул дом графа. Добравшись до гостиницы «Королевский пурпур», Лерой не стал оставаться на ночь, а продолжил свой путь. Ему не хотелось разминуться с другом.
Уже под утро разыгралась ужасная гроза. Молнии озаряли тяжелое небо с клубящимися тучами, ливень полосовал землю тугими струями, и раскаты грома были просто оглушающими. После очередного такого раската лошадь испуганно встала на дыбы. Лерой слетел с нее прямо в придорожную грязь и ударился головой о камень. Боль в затылке была настолько резкой, что он тут же потерял сознание.
Очнулся молодой человек от жуткой тряски. Тошнота подступала к горлу, голова кружилась, и он с трудом приподнял веки. Ярко-голубое небо ослепило Лероя. Неужели наступил день? Сколько же он пролежал без сознания? И почему под ним все трясется?
Лорд Саффолк застонал, пытаясь принять вертикальное положение, но тут же был уложен обратно чьей-то твердой рукой.
- Лежите! Вам лучше не шевелиться!
Лерой все-таки открыл глаза и, прищурившись, посмотрел на силуэт, освещенный лучами солнца. Кто-то сидел перед ним. Стоп! Да это же коляска! Вот почему так трясет. Он лежал на узком сидении, а его ноги расположились на полу, так как в полный рост в этом тарантасе уместиться было невозможно.
- Остановитесь, прошу… - выдавил из себя Лерой, цепляясь за края сидения. – Остановитесь…
Коляска остановилась, и лорд почти вывалился из нее. Он вывернул содержимое желудка прямо в траву, после чего оперся спиной о колесо. Наступило облегчение.
- Как вы? – раздался рядом с ним голос, и Лерой поднял голову. Это была хрупкая женщина с голубыми глазами, от которых разлетались лучики тонких морщинок. Светло-русые волосы немного растрепал ветер, и они золотистым облаком окутывали узкое лицо с аккуратными чертами.
- Жить буду… - слабо улыбнулся лорд, с интересом рассматривая незнакомку. На вид ей было лет сорок. – Кто вы?
- Мисс Дорианна Локастью, - улыбнулась в ответ женщина. – Хозяйка сиротского приюта. Он здесь, неподалеку. А вы помните свое имя?
- Да… конечно… Ле… - лорд вовремя спохватился. Не стоит раскрывать свою личность. Мало ли? – Левиан Баррисон. Где моя лошадь? Вы не видели ее?
- Я привязала ее к коляске. Она идет следом, не переживайте, сэр Баррисон, - ответила Дорианна. – Лошадь понесла во время грозы?
- Да. Я упал и потерял сознание, - у Лероя снова закружилась голова, и он прикрыл глаза.
- Давайте я помогу вам забраться в коляску, - хозяйка приюта с трудом подняла его. – Сэр Баррисон, вам нужен постельный режим и доктор. Я уверена, что у вас ушиб мозга.
- У меня есть дела… - попытался возразить Лерой, стараясь сильно не опираться на хрупкое плечо женщины.
- Вы еле стоите на ногах. Хотите снова оказаться в придорожной канаве? – строго произнесла Дорианна. – Отлежитесь хотя бы до следующего утра, а там видно будет.
Она усадила его на сидение, а сама заняла место на козлах. Вскоре коляска снова поехала вперед, поскрипывая колесами.
Лерой задремал, а когда проснулся, то сразу увидел несколько пар любопытных детских глаз. Ребятишки стояли рядом с коляской и с любопытством рассматривали его.
- Брысь отсюда! – хозяйка приюта отогнала их, пригрозив пальцем. – Любопытные носы!
Вместо них рядом с ней появился высокий худенький паренек.
- Митч, помоги мне завести сэра Баррисона в дом, - попросила его Дорианна. – Его лошадь понесла, и он ударился головой.
Лорд, немного смущаясь, принял их помощь, не в силах побороть головокружение и тошноту. Это падение случилось так не вовремя!
- Прошу вас, позаботьтесь о Рибо, - слабым голосом попросил он, ища глазами лошадь. – Надеюсь, она не пострадала…
- Не переживайте о ней, - хозяйка приюта догадалась, о ком он волнуется. – Вашу Рибо накормят и напоят. С лошадью все в порядке.
Лероя завели в дом, и он успел заметить, что его совсем недавно отремонтировали. Новые ступени и перила, добротная крыша, свежие «заплаты» штукатурки на стенах. Все это говорило о том, что дела в приюте шли неплохо.
Лорду помогли подняться по лестнице, а потом уложили на кровать. Он слышал, как Дорианна просила Митча съездить за доктором. Потом почувствовал, что с него снимают сапоги. Но ни шевелиться, ни разговаривать у Лероя не было сил. На молодого человека навалилась темнота, и он погрузился в тревожный неглубокий сон.
Прошумела теплая гроза, и как только из-за туч показалось солнышко, мы с Френсис вышли на улицу. Расположившись в саду, ближе к колодцу, мы взялись за мытье винных бутылок, которые нашли в подвале. В них я собиралась разливать пиво. Конечно, напиток, который должен был выйти, по факту не совсем то, что я бы назвала настоящим пивом. Но мне хотелось набить руку, вспомнить все, что видела и слышала от отца. В дальнейшем выдержка должна быть дольше, да и если честно, я бы не отказалась от использования бочек. Но для хранения в них стаута* бочки должны быть «свежими». То есть, как только они прибыли из мастерской или еще не успели высохнуть после хранящегося спиртного, их сразу заполняют пивом. Так снижается риск попадания в бочки диких дрожжей. Вообще, стауты, портеры, лагеры, пайль-эли, гессеры, русские и индийские пайль-эли выдерживают в дубовых бочках, чтобы получить тонкие оттенки риса, ванили, шоколада, коньяка, сладкого вина. Но не все пивовары в моем мире могли позволить себе подобную роскошь и поэтому использовали нержавейку. Все-таки с бочками мороки больше из-за проблем с бактериями.
Но мой отец очень любил бочки. Он всегда говорил, что важно даже то, какой напиток хранился в них до этого. Потому что бочковым стаутам больше подходят варианты из-под виски. Но если в емкости хранились бренди или ром – тоже неплохо. Вот только загвоздка была в том, что время выдержки напрямую зависело от размера бочки. Соответственно, чем она меньше, тем быстрее будет формироваться вкус. Поэтому маленькие бочонки примерно на тридцать литров стоят не дольше восьми месяцев, а для двухсот литров нужно до полутора лет. Так что настоящий стаут граф попробует еще не скоро. Но изменить вкус обычного пива я могла запросто. Например, использовать обожженное дерево. Дуб. Он будет давать похожий аромат и терпкость. Обугленную древесину проваривают, после чего кладут в емкость и заливают пивом. А еще я немного обжарила солод, чтобы в нем появились ореховые и легкие карамельные нотки.
Оставив бутылки сохнуть, мы собрались вернуться в дом, чтобы заняться приготовлением обеда. Но вдруг до наших ушей донесся стук копыт. Кто-то подъехал к усадьбе.
Это был Мортимер.
- Что-то случилось? Вы ведь собирались приехать завтра, - я сразу заметила, что граф чем-то обеспокоен. Между его бровями залегла глубокая складка.
- Да… Леди Анжелика, леди Френсис… мне нужна ваша помощь, - неожиданно заявил он. – Это очень важно и не терпит отлагательств.
- Мы всегда готовы помочь вам, ваше сиятельство, - мне не терпелось узнать, что же такое случилось, раз Мортимеру понадобилась наша помощь. – Давайте пройдем в сад.
Кузина принесла для графа виски, а нам заварила чай. Все это время Торнтон нервно постукивал хлыстом по голенищу сапога, вставал, чтобы походить туда-сюда, что говорило о крайней степени озабоченности.
- Итак, что произошло? – спросила я, когда он выпил налитое мной виски.
