— Она — шанс для нас решить проблему с рождаемостью. И думаю, я близок к тому, чтобы любая женщина смогла бы выносить дракона. Это будет невероятная сенсация…

Руар

Иногда ученым нужен собеседник, чтобы поделиться новыми мыслями, а иногда, вот как сейчас, все лишние. Остается только творец со своими мыслями.

Кернар, разговаривая сам с собой, вышел из спальни. Только сумасшедшим может прийти в голову, что человек сможет родить дракона, а только такие безумцы и способны творить историю и совершать невозможное.

Мне хотелось верить, что он действительно знает, что делает.

В комнату заглянул Кир, один из парней Рофа.

— Господин, Его Святейшество прислал узнать, где вы будете обедать? Принести сюда или вы придете в гостиную?

— Сюда, — приказал я, не желая больше покидать эту спальню. Дела подождут, все-таки у меня есть несколько советников. Вот и пусть отрабатывают свои деньги. А у меня отпуск.

Часть 18

Маша

Ребенок по всем подсчетам должен был появиться на свет через два месяца. Каково же было моё удивление, когда однажды утром Кернар поднял панику и развел шумную деятельность, объясняя все лишь одной фразой: «Младенец умирает. Нужно срочно доставать его оттуда!»

Да, последнее время я чувствовала себя почти нормально, разве что не вставала вовсе и привыкла к легкому головокружению из-за повышенной температуры. А тут чуть ли не смертный приговор.

— Рано же еще!

— Ничего. Справимся.

Сперва я недоумевала, из-за чего мою комнату быстро превращают в подобие больничной палаты, а потом внутренности скрутило так, что я думала, умру на месте.

Боль. Жуткая, острая, будто меня кто резал изнутри, заставила заорать во все горло и скрутиться пополам на кровати.

— Держите её. Не позволяйте сгибаться! — кричит Кернар своим помощникам.

Мои руки отрывают от живота, а я неверящими глазами смотрю на кровь на своих ладонях.

Посмотреть на живот не дают. Кладут ровно на спину. Связывают. Хруст. Кричу. Задыхаюсь и последнее_ что вижу, перед тем как уплыть в небытие, это острие ножа, зависшего над моим туловищем.

Руар

— Руар?

— Да? — поднимаю голову от сложенных рук. Открываю глаза. Собран. Будто и не спал пару минут назад.

— Поздравляю. У тебя сын, — тихие слова.

Кернар стоит и улыбается, а я даже сказать ни слова не могу. Растерян. Не верю.

— Ты не рад?

— Где он?

— В спальне. Он недоношенный, но дышит сам. Хочешь посмотреть или уже завтра? День тяжелый был…

— Пойдем.

Выходим из гостиной и идем в спальню Маши.

— Маша жива? — спрашиваю по дороге, до сих пор чужим безразличным тоном.

— Утром смогу ответить точно. Она потеряла много крови. Некоторые кости сломаны. Мы опоздали. Ребенок успел ей навредить.

Осознаю новости, но ответить ничего умного не могу. Мысли разбежались по углам, попрятались.

— Примите наши поздравления, — кланяются парни у самых дверей. У всех лица счастливые, светятся.

Я же наверное бледен, словно мертвый.

Киваю. Молча вхожу в комнату.

Маша, окутанная коконом из энергетический сетей, лежит на кровати, укрытая простой белой простыней. Рядом с ней стоит один из учеников Кернара, наблюдает за сердечным ритмом и другими показаниями.

— Сюда, — дед указывает на небольшую кровать около окна.

Ступаю, куда указали. Вижу младенца и наконец впервые за этот день улыбаюсь.

— Он на человека похож, — скорее утверждаю, нежели задаю вопрос.

На белой пеленке лежит абсолютно голый человеческий малыш. Пять пальцев на каждой ручке и ножке. Маленький носик, губки.

— Присмотрись внимательнее.

Смотрю еще раз. И только со второго раза отмечаю небольшие сиреневые чешуйки на животике и щечках. Мой сын. Красавец.

— Полукровка? Он сможет оборачиваться?

— Пока рано об этом судить. Ранее полукровки ни разу не рождались. Он уникален.

— Сэмьюэль.

— Что?

— Его зовут Сэмьюэль. Мы с Машей решили так назвать мальчика.

— У меня уже подготовлен список кормилиц. Проверенные и образованные люди. Считаю, что их можно пригласить уже завтра…