— Что именно?
— Первая - она ранима. Крепкая. Ее нельзя напрягать. Она ломается, как гребаный "Кит-Кат".
Он нахмурился. Это не вяжется с той легкомысленной девушкой, которую он встретил в баре.
— Вторая вещь?
Ее лицо смягчается, а руки дрейфуют, чтобы прижаться к сердцу.
— Ей это очень нужно. Не только отпуск, но и... это. — Она проводит рукой между ними. — Она думает, что не нуждается, но она нуждается в тебе.
Хотя Эш не произносила этих слов, он все равно их услышал. Ты нужен ей. Твердая опухоль под ребрами сжала его грудь. Защитный первобытный инстинкт закоротил его сердце.
Он прочищает горло.
— А третье?
Глаза Эш становятся убийственными.
— Не разбивай ее беременное сердце, слышишь?
Соломон хмыкает и поднимает подбородок, стараясь не обращать внимания на небольшую толику мягкости, пронзающую его нутро.
— Я здесь только для того, чтобы поговорить о ребенке.
— Тогда скажи "да". — Эш смотрит на него с умоляющим выражением. — Пожалуйста.
Он колеблется. Застать Тесс врасплох кажется грязным ходом, но ведь он здесь именно для этого, не так ли? Разница лишь в том, что он устроит ей засаду в другой стране. Они будут вместе, чтобы разобраться с этим дерьмом вместе со своим ребенком.
— Господи. Отлично. — Соломон выдохнул. — Если ты думаешь, что это сработает, я согласен.
На ее лице промелькнуло облегчение.
— Я попробую перевести свой билет на тебя. — Ее пальцы перебирают телефон.
Бросив последний взгляд на унылое здание с лепниной, он задается вопросом, во что, черт возьми, он ввязался.
***
Уведомление. Уведомление. Уведомление.
Телефон взрывает ее проклятый мозг.
Тесси закрывает глаза и дышит сквозь звук. Положив руку на раздувшийся живот, она пересекает свою однокомнатную квартиру, позволяя Мишке ободряющими пинками отвлечь ее от работы.
Судя по всему, она еще не отошла от дел. Атлас полон решимости выжать из нее все до последней крошки, пока она не уехала из страны.
Не обращай внимания. Она борется с желанием привлечь к себе внимание, стать для Атласа паинькой.
В течение семи дней она не будет работать. Она, как говорится в книге "Искусство воспитания ребенка", снимет нагрузку.
Взяв в руки рубашку горного человека, она зарывается носом в мягкую ткань и вдыхает. Сильно. Она позволяет запаху долететь до Мишки, как будто им обоим нужен заряд спокойствия.
Затем, с рычанием, Тесси кладет рубашку обратно на тумбочку. Нет времени расслабляться. Она и так отстает от графика. Поджав губы, она копается в куче одежды на кровати, размышляя, есть ли молитва "Аве Мария", которую она может послать во Вселенную, чтобы ее вещи сами упаковались. Потому что она устала. Смертельно устала. Устала по-собачьему. Беременность разрушает ее фазу быстрого сна.
Как будто ее молитва была услышана, входная дверь открывается. Эш проскальзывает внутрь, приветственно вздрагивая накрашенными темным лаком на ногтях.
— Хорошо, что ты здесь, — говорит Тесси, бросая ноутбук и планировщик на чемодан. Я возьму с собой допплер Мишки, проигрыватель и затычки для ушей, когда ты будешь пить четвертую "Маргариту", даже после того, как попросишь меня прервать тебя… — Она прерывается, оценивая свою кузину.
Эш похожа на кошку, которая съела канарейку.
Она прищурилась на кузину и положила руку на бедро.
— Где ты была?
Эш ставит пластиковый мешок на прилавок и распаковывает картонные коробки с китайской едой, заглядывая ей через плечо.
— Флиртовала с незнакомым мужчиной возле своей квартиры.
Тесси потирает живот от запаха кисло-сладкой курицы, нетерпеливые пинки Мишки вторят ее собственному голоду.
— Как идет упаковка? — спрашивает Эш, слизывая устричный соус с пальца.
Тесси фыркает.
— Изнурительно.
— Это пляж, — говорит Эш, перехватывая кроваво-красное кимоно. — Бери самое скудное из того, что у тебя есть, и готовься к тому, что тебя разорвут. — Ее лицо озаряется, когда она выхватывает из кучи хлипкую ткань с леопардовым принтом, тонкую, как нить. — Как насчет этого сексуального номера?
