Все, за исключением его сына, временно.
***
Звуки музыки и хаос, царящий во время завтрака, размывают границы реальности Тесси.
Она сидит напротив Соломона за накрытым белой скатертью столом. Вчера вечером все было чинно и безукоризненно.
Сегодняшнее утро, этот завтрак - все по делу. Не вспоминая о том, как Соломон ворвался в ее спальню, в панике и запыхавшись, думая, что она в опасности. И уж тем более не вспоминая о двух сотрясающих ноги оргазмах.
У нее жесткий график, карьера и ребенок, и нет места для того, чтобы вписать в него горячего, защищающего ее горного мужчину.
Впрочем, ей и не придется долго о нем беспокоиться. Ведь завтра он покинет Мексику и отправится в свои горы.
При этой мысли у нее защемило сердце. Она хмуро смотрит на свою пустую тарелку.
Глупое предательское сердце. Глупый язык, прыгающий в горло Соломона.
И все же. Она отказывается смущаться. Отказывается сожалеть об этом. Ей нужен был секс. Как вода. Как воздух. Простая человеческая потребность, и Соломон помог ей.
Просто два человека обмениваются жидкостями без всяких обязательств.
Но прежде чем говорить о детях, нужен разговор о деталях.
— Вот. — Она протягивает телефон через стол.
Соломон берет его в свои большие руки. Он читает письмо. Вежливое послание Атласу, в котором говорится, что она не будет работать в свой отпуск, хотя на самом деле она хотела написать "ПОШЕЛ НАХУЙ".
Пока Соломон читает, она осматривает ресторан, надеясь увидеть подавальщика с их блюдами. Она умирает от голода. Мишка тоже. Он пинает ее живот, с таким же нетерпением ожидая шоколадного круассана, как и она.
— Ты кое-что забыла.
При звуке глубокого голоса Соломона Тесси вскидывает бровь.
— Что? — спрашивает она, возвращая телефон и снова сканируя слова.
— Строчка, в которой говорится, что если он тебя побеспокоит, я переломаю ему ноги.
Она смеется, не в силах побороть восторженное возбуждение, охватившее ее.
— Ты что, мой личный телохранитель?
Соломон ворчит, но не возражает.
Тем не менее, она не может удержаться и в последний раз проверяет свой телефон.
Ничего. Никакого сообщения от Атласа.
— Тесс, — говорит Соломон, и хмурый взгляд на его красивом лице становится еще глубже.
— Ладно, ладно. — Она взмахивает рукой и убирает телефон в сумочку. — Видишь? Телефон в сумке. Ты не можешь ворчать весь день.
Даже этот ворчливый пещерный человек не может ее расстроить.
Лучший секс в ее жизни показал ей свет аллилуйи. Показал ей, какого черта она работает в отпуске. Показал ей, что Атласа нужно сбросить с очень высокой скалы.
Нервничала ли она, отправляя письмо? Конечно. Это все равно что взорвать атомную бомбу в ее жизни.
Но Соломон прав. Это то, что Эш пыталась ей сказать. Она не может продолжать в том же духе. И сейчас самое время поставить точку.
И если Атлас осмелится ей перечить, она отправит в LA Times пространный манифест о том, как одна из самых известных дизайнерских фирм Лос-Анджелеса уволила беременную женщину.
Голос Соломона.
— Без телефона. Никакой работы. — Его голубоглазый взгляд настолько свиреп, что она не решается с ним спорить, иначе ее телефон окажется в океане. — Только ты и я.
— И Мишка, — добавляет она, задыхаясь.
— И Мишка.
Его красивое лицо смягчается, и Тесси уже жалеет о своей клятве больше не целоваться.
Выпрямившись, она отпивает кофе и решительно вдыхает.
— Теперь, когда это сделано, — начала она, полная решимости сделать это. Решительно настроенная работать вместе ради их ребенка. — Ты готов поговорить о Мишке?
Глаза Соломона становятся темными и сумрачными.
— Готов.
