Как, это уже всё? Всё закончилось? Конец сеанса? Я ждала ещё несколько секунд, прежде чем начала кусать свои губы и заморгала. Это было из-за алкоголя или сам поцелуй настолько выбил меня из колеи? Я вынуждена была сглотнуть. Неоднократно. Я не решалась посмотреть на Генри. Как он будет смотреть на меня? Он улыбается? Или я плохо целовалась? Почему без языка? Почему... Генри поцеловал меня в лоб и притянул меня в свои объятия. Теперь я могла положить голову на его грудь и опереться на него. Его сердце стучало так же сильно, как и моё.
Точно так я и хотела целоваться. Раньше, когда я была влюблена в Генри, я всегда представляла себе, как он придёт ко мне и скажет что-то вроде: "Хей, я люблю тебя, пошли обниматься, потому что ты такая классная!". При этом я всегда представляла себе сцены из фильмов, которые происходили на пляже или возле обрыва, на лодке или на закате. То, что мы действительно целовались ночью в моей комнате без всей этой чепухи и бреда, которые я представляла, не делал сам поцелуй хуже. Нет, этот поцелуй был намного лучше, потому что бы так честен. Но был ли он действительно честен? Когда я так лежала в руках Генри, я не была так уверена в этом. Значило ли это, что Генри и я теперь пара? Или он хотел только мне помочь? Он говорил это серьёзно? Он должен был быть серьёзным, почему нет?
— Ты хочешь спать? — спросил он, вытягивая меня из мыслей. Я только кивнула и села, не глядя на Генри.
— Ты останешься здесь со мной? Сегодня ночью? — спросила я его, когда Генри поднялся, чтобы выключить свет. Говоря это, я отвернулась в противоположную сторону и начала играть с волосами, чтобы он не видел моего лица.
— Ты хочешь этого? — спросил он меня. Я ждала ещё довольно долго, но Генри продолжал стоять около двери, не гася свет. Я снова кивнула, так как больше не могла вымолвить ни слова.
— Хорошо... Тогда я выключу свет. — Он погасил его и вернулся к кровати.
— Я очень устала, — солгала я. На самом деле, я была все ещё бодра и к тому же беспокойна, но я должна была подумать над этой ситуацией, поэтому просто легла. Генри сел на мою кровать и снял обувь.
— Я сниму свои вещи, хорошо? — у меня было чувство, что Генри так же смущен, как и я.
— Хорошо... — прошептала я и начала ждать, чтобы узнать, куда он ляжет сам.
Я должна была исходить из того, что Генри влюблён в меня. Иначе, почему он захотел поцеловать меня?
Во мне проснулось множество воспоминаний последних месяцев. Он помогал мне в учёбе, часто трогал за плечо и был очень близок ко мне. Но никогда настолько близко, чтобы это было мне неприятно или разбудило бы моё недоверие. Иногда он долго наблюдал за мной, что делало меня немного нервной. Или один раз, когда мы плавали в бассейне и бросали мяч, сполз мой лиф купальника. Там Генри сразу отвернулся и сказал мне, что я должна поправить. Другой мальчик, конечно же, глупо ухмыльнулся бы и во всех подробностях всё рассмотрел. Но когда я предположила, что Генри чувствовал ко мне что-то большее... возможно, он не хотел, чтобы я знала? Возможно, он не хотел разрушать нашу дружбу? Или проверять, хочу ли я того же?
Нет, что за вздор я навыдумывала? Будто Генри был влюблён в меня! Я была для него скорее, как младшая сестра... Он даже позволил мне покрасить ему ногти, или легонько ударял меня. Он постоянно злил меня, и мы дурачились. Если бы он был влюблён в меня, он вёл бы себя совсем иначе. Этот поцелуй ничего не значил. Я собиралась вздохнуть с облегчением, но потом почувствовала тело Генри за собой. Он лежал напротив меня с другой стороны и был повернут ко мне. Я могла видеть, что его глаза открыты. Наши глаза встретились, но ничего больше не произошло. Я только улыбнулась и закрыла глаза. Теперь, когда в комнате было темно, и я лежала, внезапно почувствовала, как устала... и я заснула.
Генри
Целовать Юли было невероятно.
Мне тяжело было сдерживаться. Но, с другой стороны, эта осторожность была неописуемо прекрасна. Иметь возможность касаться её, ласкать её кожу и гладить пальцами её щеку, касаться её губ... это наполняло моё сердце и превзошло все ожидания. Она была так сладка. Так застенчива. Так неуверенна, что я больше всего — хотел сильнее прижать её к себе. Она также хотела большего, потому что притянула меня ближе. Лучше было бы сдерживаться. Мы оба немного выпили. Даже если я очень хорошо переносил алкоголь, Юли пила в первый раз. Уже после первых глоточков её уши стали ярко-красными, как и её щеки. Она выглядела такой милой...
Возможно, завтра она даже не вспомнит об этом поцелуе, или разозлится, потому что я сделал это. Теперь она лежала около меня и спала. Я был так близко к ней, так невероятно близко, что я почти достиг своей цели. Я засыпал вместе с ней и хотел проснуться тоже вместе. Но я был слишком труслив, чтобы спросить её, что будет теперь с нами. Я просто должен был сказать: "Юли. Я люблю тебя. Я хочу встречаться с тобой. Поэтому я хотел поцеловать тебя". Вместо этого я ляпнул что-то странное. Это, должно быть, был алкоголь, который позволил Юли поверить в моё объяснение.
Я хотел бы разбудить её и сказать в лицо, что чувствую к ней, но что потом? Что, если она скажет, нет? Тогда мы больше не были бы друзьями, и я больше никогда бы её не увидел. Разве что только из своего окна. Тайком, когда она была бы в саду. Или на улице, когда она шла бы в школу. Возможно, еще в супермаркете, когда мы, молча, прошли бы мимо друг друга, потому что она не смогла бы смотреть мне прямо в глаза, после моего неудачного признания в любви...
Софи оказалась права. Мне было плохо, потому что я не смог сказать это, а теперь я мучился в течение нескольких часов. Я лежал здесь, рядом с Юли, всего в нескольких сантиметрах от неё, и должен был сдерживаться, чтобы не разбудить её. Или чтобы не касаться.
Хотя... маленькое прикосновение — ничего ведь страшного? Она ведь спит. Я подвинул свою руку, лежавшую до этого на одеяле, в её сторону. Я хотел бы держать её за руку и не отпускать, пока я сплю. Сантиметр за сантиметром я медленно приближался к её руке, а потом нежно положил свою руку на неё. При этом я смотрел на лицо Юли, на её глаза, на её мягкие губы и при этом кусал свои собственные. Прошло уже несколько часов, но я всё ещё представлял, что смогу почувствовать их ещё. Эти мягкие губы, такие тёплые и дрожащие, что это лишало меня дара речи. Моя рука лежала на Юли. Я провёл большим пальцем по её мягкой коже. Она не проснулась, а я был счастлив, что могу держать её. Глубокая усталость накатила на меня, когда я достиг маленькой цели на данном этапе. Я заснул.
***
Я проснулся утром незадолго до одиннадцати. Я моргнул, потому что солнце освещало всю комнату. Было тепло, на кровати не было и тени. Я посмотрел вокруг. Юли не было. Кровать была пуста, и от Юли не было никаких следов. Я ощупал свою грудь и взял кусочек пазла на цепочке. Это была вторая половинка подвески Юли, поэтому теперь я хотел носить подвеску всегда. Во время сна она не выскользнула из-под рубашки. Это было хорошо, потому что Юли не должна была её увидеть. Сначала я хотел поговорить с ней. О нас и о том, что теперь должно быть с ней и со мной.
Её отец, конечно, не был бы рад. Он проговорил бы мне несколько угроз и преследовал бы меня на каждом шагу. Но я с радостью смирился бы с этим! А мама Юли? Она, пожалуй, была бы вне себя от радости. Что сказали бы подруги Юли? А Софи?
Я сел и потянулся, прежде чем надеть обувь и покинуть комнату. Телевизор в гостиной был включен, и я слышал, как девочки разговаривали. Наверное, они убирались. Что они сказали бы, если бы я сейчас спустился по лестнице? Наверху была только ещё спальня родителей Юли, но девочки, конечно, знали, что я должен был ночевать не там.
Я шёл в ванную, хотел переодеться дома, прежде чем вернуться к Юли. Также мне срочно был необходим душ. На втором этаже было так ужасно жарко, что я весь вспотел.
Юли
Меня разбудило чириканье за окном, которое было открыто на ночь, чтобы прохладный воздух проникал в комнату, сейчас особенно всё хорошо было слышно. Я раздраженно заворчала и хотела встать, чтобы его закрыть. Но потом я почувствовала что-то тёплое на моей руке. Ого? Я моргнула и увидела, что Генри лежит рядом со мной и держит меня за руку. В моих мыслях сразу всплыли воспоминания прошлой ночи. Как мы поцеловались, и как он лёг ко мне. А теперь Генри лежал тут и держал меня за руку. Было ли это совпадением? Он просто схватил её ночью через какое-то время? Но когда? Тогда я увидела цепочку, висящую у него на шее. Я освободилась от его хватки, стараясь не разбудить Генри, и взяла серебряную цепочку, чтобы получше рассмотреть её.
— Но...? — с удивлением я поняла, что он носил мою подвеску-пазл. Я схватилась за шею, но моя цепочка всё ещё была там. Я взяла две цепочки и раздраженно смотрела то на одну, то на другую, положила цепочки рядом, чтобы сравнить их. Это могло быть что-то, что... Да. Они подходили. Оба кусочка можно было соединить. На его кусочке было написано „Eternal“, а на моём „Love“ (прим. — „Eternal Love“ — „Вечная любовь“), пожалуй, ничего яснее и не могло быть! Я запаниковала, и выскользнула от Генри, схватила свою цепочку и попыталась слезть с кровати так тихо, как только возможно.
Мы поцеловались! Это было не хорошо! Это закончится как у моих родителей. Внезапно эти старые чувства к Генри снова появились, я подумала, что мне снова тринадцать.
Я подошла к шкафу с одеждой и взяла оттуда короткие джинсы и узкий черный танк-топ. После этого я вышла из комнаты и убежала в ванную. Я не слышала шума из гостиной, которую я могла видеть из прихожей второго этажа, видимо, остальные ещё спали. Так я могла спокойно принять душ, прояснить голову и всё обдумать.
Генри, конечно, напомнил бы мне о поцелуе, когда проснулся бы. Возможно, даже спросил, были ли мы теперь парой. Нет! Я не могу этого допустить! Я села на край ванной, проклиная свою слабость. Конечно, это было дело рук алкоголя, иначе я бы никогда не поцеловала Генри.
— Проклятое дерьмо! — прошипела я. Я зарылась двумя руками в волосы и начала снова плакать. Что со мной не так? Обычно я не была такой плаксой... Что, если Генри действительно хотел быть вместе со мной? Тогда я должна буду ему сказать, что ничего не чувствую к нему. Даже если я немного совру. Я не хотела терять его как друга, а вокруг меня были только пары, которые расставались в спорах. Эми, к примеру: она встречалась со своими последними двумя друзьями не больше четырех недель, прежде чем они поссорились и с тех пор не сказали друг другу ни слова. Также последние отношения Луизы закончились катастрофично. Она долго дружила с Лукасом, потом они встречались, занялись сексом, после поссорились и расстались. Теперь если они встречались когда-нибудь, в глазах обоих можно было увидеть чистую ненависть.
А мои родители? Мой папа встречался с молодой женщиной в городе, а мама переписывалась с другим мужчиной в своем смартфоне. Фотографии, которые я нашла в её телефоне, были однозначными. Хотя это не было изысканным способом, который позволял шпионить за моей собственной матерью, но, когда я увидела папу с этим молодым объектом, я должна была быть просто уверена.
Не было истинной любви. Но была настоящая дружба. И я, тупая корова, всем рисковала прошлой ночью.
Одевшись, я направилась в гостиную, время уже было десять часов. Но я хотела сначала что-нибудь выпить. Гостиная выглядела убранной, только посуда была все ещё на кухне. Посудомоечная машина была занята, но работала, вероятно, ночью. Так что я могла сейчас убрать стаканы и тарелки, протереть стол, сметая крошки. Потом я села в саду, отпила немного воды и стала наблюдать за облаками, которые проплывали надо мной.
Время проходило, и теперь я была уверена, что скажу Генри, когда внезапно Софи и Сандра пришли в сад.
— Хэй... доброе утро! — они выглядели отдохнувшими. Более отдохнувшими, чем я себя чувствовала.
— Доброе утро, вам обеим. Хорошо спали? — спросила я их, пытаясь скрыть свою озабоченность за улыбкой.
— Да. — Сандра села на лежак слева от меня, а Софи заняла место справа от меня.
— Генри уже разговаривал с тобой? — хотела знать Софи. Она не выглядела веселой, когда спрашивала это. Я могла себе представить почему. Генри должен был спокойно решить встречаться с Софи. Она была милой и умной девушкой. Девочкой с картинки, с большими глазами и полными губами.
Она и Генри... да, они будут замечательной парой.
