— Она уже ушла? — спросил Джебрасси, торопливо натягивая одежду. — Поход уже Начался?
Эпитом поманил юношу за собой и повел сквозь различные помещения — темные и светлые, пустые и загроможденные — в каждом находились множество белых фигурок.
Джебрасси никак не мог понять архитектурное устройство башни. Наверху виднелось нечто вроде крыши, хотя она становилась то выше, то ниже в зависимости от того, идти по краю или по середине дорожки, и в какую именно сторону смотреть. Это настоящие арки или свободно плавающие формы без очевидной функции — нечто вроде декораций?
А может, ему все это грезится?
Вслед за эпитомом Джебрасси прошел несколько тысяч ярдов — долгожданная физическая разрядка после беспокойных, фактами заполненных снов.
Они приблизились к высокой вогнутой стене с узкими окнами — во многом напоминающую ту стену, возле которой он впервые встретил ангелина. Сейчас у эпитома появились черты лица, — с этого момента Джебрасси будет считать его лицом Библиотекаря, сколь бы незаконченным ни было такое уравнение. Библиотекарь, казалось, присутствовал повсюду — был размыт по всей башне, распределен по всем белым фигуркам, руководя ангелинами и, вероятно, кем-то еще, кого Джебрасси пока не встречал. Можно ли считать белые фигурки руками и ногами Библиотекаря — или они, скорее, играют роль его слуг? Как много вопросов — и еще больше раздражения оттого, что он до сих пор не знает, как их правильно сформулировать…
Библиотекарь заговорил прежним голосом, хотя на сей раз он звучал глубже — из непосредственной близости:
— Ты терпелив — качество, которое я одобряю.
— Ничего особенного. Я по большей части спал.
— Твое выздоровление прошло успешно, — продолжал Библиотекарь, — хотя повреждения были обширны. Однажды я получил очень серьезную рану, затем заснул, чтобы дать себе время обдумать проблему, которую никто не мог решить.
— Какую проблему? — спросил Джебрасси, уверенный, что ответ не будет нести никакого смысла.
— О том, как умрет мироздание и какие возможности откроет эта смерть. В ту пору я жил не в Кальпе, а на другом конце Вселенной, где учился у иных мастеров… их, пожалуй, нельзя назвать людьми в обычном смысле, но они были вполне естественными, хотя и стояли на краю гибели… Впрочем, они отказались переехать на Землю. Их поглотил Хаос. И вот почему, юноша, мы очутились здесь. Подойди ближе. Взгляни, что лежит вне нашего злосчастного города.
Джебрасси приблизился к стене. Если вести речь про Хаос, то до сих пор он видел лишь странный серый луч, который временами проникал сквозь окна.
А ведь она уже может быть там…
Рост Джебрасси едва позволял ему выглянуть поверх нижней кромки окна.
— Зрелище страшное, но бояться нечего — во всяком случае, не здесь, — сказал Библиотекарь. — За последние несколько пробуждений оно изменилось — на более фундаментальном уровне, нежели раньше, со времен осады Кальпы.
Взору был доступен своего рода горизонт — нечто вроде далекой линии канала за Ярусами. Однако там, где неботолку полагалось раствориться в тени, виднелось что-то новое: просторное и уродливое — морщинистое, как мятая материя, складки которой горели тусклым, пурпурным огнем, что потухал то здесь, то там, но вспыхивал вновь в других местах — как угольки в умирающем костре.
— Похоже, ему не нравится, когда на него глазеют, — сказал Джебрасси.
— Фундаментальная истина. Хаос не жалует наблюдателей.
Присмотревшись, под сморщенным, тлеющим небом, ниже линии горизонта Джебрасси различил беспорядочную смесь каких-то силуэтов: то ли далекие, разрушенные здания — останки городов? — то ли просто кучи камня и мусора. У него не имелось шкалы для сравнения — насколько огромны, высоки эти странные, разбросанные объекты? Сколько их? Какое расстояние до линии между «небом» и «землей»? Глаза отказывались фокусироваться — детали появлялись, затем вдруг исчезали, неуловимые как пылинки.
Библиотекарь положил руку на плечо Джебрасси.
— Вот что вскоре увидит твоя подруга.
— Получается, она еще не ушла?
— Ты к ней присоединишься. Но сначала следует понять, удалось ли нам решить одну великую задачу. На ее фоне я ничтожен — ничуть не важнее какого-нибудь вьючного животного с ваших нижних ярусов.
— Вы даже не представляете, насколько тупы грузопеды.
Библиотекарь коснулся кончика носа.
— В моем мире и я ничуть не лучше. Итак, осмотрись. Задавай вопросы, а я постараюсь объяснить и показать.
— Там, за окном… оно очень большое?
— В Хаосе трудно прикинуть или измерить расстояние. Это-то и стало основным препятствием для ваших пилигримов: как добраться из того места, где, как им кажется, они находятся — туда, куда, как им кажется, они хотят попасть.
— Оно выглядит каким-то путанным, — сказал Джебрасси. — Незаконченным. По крайней мере, у меня такое чувство. Ему не хочется, чтобы на него смотрели, когда оно еще раздето.
— Неплохое наблюдение. Впрочем, не следует наделять Тифона нашими мотивами. Они не совпадают — если о Тифоне вообще можно сказать, что у него имеются какие-то мотивы. В самых примитивных терминах — упрощенных, в рамках нашего опыта жизни в Кальпе, — мы с тобой обозреваем круг диаметром примерно тысячу миль, от горизонта до горизонта. Там, внизу — посмотри ближе, к подножию башни, — виден узкий серый обруч, переходящий в более широкое черное кольцо. Думаю, ты способен также разглядеть там некий лабиринт.
Джебрасси проследил за пальцем Библиотекаря, и действительно увидел серую, изогнутую, мерцающую ленту, окруженную чем-то вроде размытой стены, на расстоянии как бы двух ладоней от крупных, закругленных сооружений… «Бионы», — прозвучало у него в голове.
Башня вырастала из среднего, поврежденного, биона. Два соседних сооружения были разрушены еще сильнее.
— Я это уже видел, — пробормотал он. — И мой визитер тоже рассказывал.
Он сморщил лицо, не зная, как объяснить, однако Библиотекарь понимающе кивнул.
— Продолжай.
Джебрасси попытался закончить мысль:
— Вот эта мерцающая лента… Кажется, она называется зоной лжи.
— Очень опасное место, — сказал Библиотекарь. — Многие ваши разведчики сгинули именно там, еще до начала похода. Надеюсь, с тех пор Ремонтники улучшили качество вашей подготовки и обучения.
— Вы говорите о наших жизнях, — с укоризной заметил Джебрасси.
