Высокан произнес:

— Они узнали меня и выполнили приказ. Бедняжки. — Он погладил Тиадбу по плечу — точнее, не Тиадбу, а ее доспехи. — Надо же, какая древность. Разваливаются на глазах.

Кхрен пожаловался:

— Один из нас уже погиб.

Все поднялись на ноги. Макушками они едва доставали до плеча сидящего Высокана.

— Я Патун, — представился тот.

— Патун погиб, — возразил Махт.

— Патун всегда есть и будет… Где это случилось?

— В зоне лжи, — ответил Нико. Остальные хором кивнули.

Кивнул и Высокан.

— Наглядный, поучительный урок, не правда ли? Я создал множество своих копий и нарушил еще больше правил, помогая пилигримам. Когда путепроходцы достигают моего убежища, они заслуживают отдыха, дополнительного обучения, улучшенных прогнозов погоды в Хаосе… словом, тех знаний, которыми не располагает Кальпа. Кроме того, следует обновить и усилить вашу броню.

— Было бы неплохо, — сказал Махт. — Но я вам не верю — ни вот на столечко. Патун предупреждал, чтобы мы не доверяли созданиям вроде вас.

Юноша говорил вполне мирно, не повышая голоса, однако лицо выдавало напряженность.

Высокан поднял руку, коснулся кончика носа и издал знакомый звук — так поступал и Патун, когда его забавляла ситуация, — резкий стрекот, от которого разведчики даже приуныли.

— Хорошие инстинкты, — одобрительно высказался он. — Но если бы я был монстром, даже ваши жалкие, поломанные доспехи предупредили бы об этом… Как дела в городе? Нам отсюда ничего не видно.

— Дела плохи, — ответила Тиадба. — Очень плохи.

— Что ж, ничего удивительного. Тифон свирепеет, становится все сильнее, хочет покончить с нами раз и навсегда. Кстати, еще кто-нибудь ожидается?

— Неизвестно, — пожала она плечами. — Наверное, нет.

— Тогда тем более надо заняться делом, — сказал Патун. — Эти заросли протянут недолго. Я обучил их сам — вырастил из древнего грунта. Они, знаете ли, состоят из первородной материи, как вы — и я. Хорошо, что вы решили пойти в лес — если бы направились в обход, то наткнулись бы на колею, а Молчальники последнее время совсем распоясались. Ну да ладно. Следуйте за мной.

Он встал на ноги — настоящая башня — и раскинул руки.

— Поздравляю всех и каждого! Начало положено!

ГЛАВА 75

ЗЕЛЕНЫЙ СКЛАД

Литературные дамы вытащили раскладушки, готовясь к ночи, которая и близко не подпадала под это понятие: в сгустившейся тьме сквозь фонарное окно виднелись две звезды, но они оставались неподвижны. Земля больше не вращалась. Солнце с луной не на йоту не переместились в небе.

Джинни с неохотой развернула одеяло и села на раскладушку в жалком закутке из ящиков и коробок. Да, тянуло в сон, она была измотана — однако отлично знала, что ее ждет, стоит только лечь и смежить веки. Джинни страшилась этого момента: расставание (хотя Джек находился в какой-то паре ярдов — слышалось его сопение); путешествие сквозь… не получалось вспомнить. Исполинские серые стены и пыльная земля.

Только бы расставить все в правильном порядке!

Между ящиками прокрался Минимус и прыгнул на постель. Джинни позволила любимцу устроиться у нее на коленях. Он разглядывал девушку с королевским величием, на которое способны только кошки — с отстраненным любопытством, как бы из чистой вежливости.

С Минимусом она чувствовала себя в большей безопасности, но ведь он не мог проследовать за ней в темноту за сомкнутыми веками — в нежеланный мир, который раскрывался перед ней узкой щелью.

Наконец, наступил момент, когда бороться со сном сил не осталось. Кот спрыгнул на пол, но Джинни было все равно — она так устала от попыток понять и взять свою жизнь под контроль…

Словом, через несколько мгновений — краткая интерлюдия в кусочке мира без реального времени — Джинни сдалась. Лишенное логической последовательности существование, которого она так страшилась, накрыло ее пеленой, скользнуло внутрь. Это проникновение стало ее жертвоприношением, ее мукой: всякий раз, закрывая глаза — погружаясь в сон, — терпеливо ждать, пока обе ее жизни не сольются в одну, согласованную.

Да, да — это мне уже снилось. Вперед!

Забери меня в Хаос — отправь в Фальш-Город — покинь меня — ставь точку!

Дамы собрались вокруг печки. Сон упорно не приходил.

— Сколько нам осталось? — спросила Агазутта Бидвелла. Женщина вернула себе прежнее достоинство, однако под глазами темнели круги, а рыжие волосы растрепались.

Бидвелл предложил всем по чашке ромашкового чая.

Последней в сумрачную, подсвеченную печкой комнату вошла Мириам: доктор проверяла Джека и Джинни, и — шепнула она Эллен — заодно удостоверилась, что Даниэль с Главком действительно сидят в своем чулане.

Бидвелл воздерживался от ответов, пока не собрались все. Они разобрали себе старые стулья — кроме Агазутты, которая на сей раз решила постоять. Фарра невозмутимо устроилась в мягком кресле, хотя глаза ее реагировали на каждый звук, а пальцы вцепились в подлокотники.

— Осталось немного, — произнес Бидвелл. — Я не стал говорить детям, но с этого момента дела будут ухудшаться очень быстро. Для меня было большой честью находиться в вашей компании…

— …ничуть не прислушиваясь к нашему мнению, — саркастически подхватила Фарра. — Впустили двоих мерзавцев. Спрашивается, почему?

Бидвелл поднял глаза на старинные балки и покачал головой.

— Так решили камни.

— Откуда вам известен Главк? — спросила Агазутта.

Старик отреагировал гримасой.

— Да, его-то я мог предвидеть.

— К чему было впускать охотника?

— Ни один из моих ответов не отразит действительность… тем более что камни сами выбирают себе компаньонов.

— Скорее, создают их, не так ли? — спросила Эллен, рассеянно потирая щеку. За стенами раздался очередной треск, и все испуганно подскочили.

— Знать не дано… — устало пробормотала Агазутта.

Бидвелл опустил взгляд. По его морщинистым, дубленым щекам ползли слезы, что потрясло всех.

— Насколько мне известно, Мнемозина решила, что все пастыри действуют согласно тексту и контролируются им — текст играет центральную роль. Сум-бегунки проследовали по лабиринту всех мировых линий, по всем возможным путям, даже наименее вероятным, и прибыли, просуммировав все возможное… появились у нас — и создали хранителей из своей колоссальной, невообразимой сущности. Даже Даниэля… хотя в его случае остаются кое-какие сомнения.

— Он, наверное, фальшивый, — предположила Мириам.