— Ладно. Давай свалим все на виски и отсутствие развлечений в единственном баре этого города.
Ее рот опускается, в глазах сверкает удовлетворение, когда она складывает два и два.
— Ночь в пабе?
Я упрямо киваю.
— Ни хрена себе. Я виновата.
Стелла придвигается ближе.
— Это последние два человека, о которых я думала, что они трахаются.
— Трахались, — поправляю я. — Одноразовая вещь.
— Ты решила, что будешь делать? — спрашивает Стелла. — Ты ведь знаешь, что Даллас не позволит тебе отморозить его.
— Нет. — Я так хотела сохранить это в тайне, что не подумала о том, что случится, если правда выйдет наружу. — Мы поговорим позже.
Стелла оживилась.
— Типа, свидание?
Лорен улыбнулась.
— Опрос говорит, что они перешагнули порог свидания. Она носит его ребенка.
Я отмахнулась от нее, и мое горло сжалось, пока я готовилась задать ей вопрос, которого пыталась избежать. Я смотрю на Лорен.
— Так ты не злишься на меня?
Реакция семьи Далласа – еще одна причина, по которой я хотела сохранить это в тайне. Они любили его жену, Люси, как свою собственную, возможно, даже больше, чем Далласа. Он начал встречаться с ней еще до того, как узнал, что его член может стать твердым, а я – случайный человек на одну ночь, пришедший ей на смену.
— С чего бы мне злиться? — спрашивает Лорен. — Пока ты не трахаешься с тем же мужчиной, что и я, меня это не волнует, а близкородственное скрещивание – это не мое. — Она обходит стойку и обнимает меня. — Не секрет, что я любила Люси, но я понимаю обстоятельства. Я хочу, чтобы мой брат был счастлив. Ему нужно двигаться дальше. — Она отстраняется и кладет руки на бедра. — Мой ответ был бы другим, если бы ты скрывала это от него.
Она ведет себя спокойно, но в то же время дает мне понять, где ее лояльность. Если ей придется выбирать сторону, то это будет не я. Если она думает, что я та, с кем Далласу нужно двигаться дальше, то она не в своем уме, но, как и во многих других случаях, я предпочитаю держать язык за зубами.
ДАЛЛАС
— Вот это зрелище для слабонервных.
Голос Хадсона посылает грохот в мой череп. Прошлой ночью я слишком много выпил и бросал в него бомбы. То, как он вяло поднимается по лестнице и рушится в красное кресло-качалку рядом со мной, говорит о том, что он тоже не выспался. Надеюсь, по более веской причине, чем моя.
— Ты в моем списке дерьма, — ворчит он.
Я указываю на его грудную клетку, которую обнажает обрезанная футболка.
— Эти царапины от гнева или удовольствия?
Он поднимает руку и осматривает кожу с забавной, почти мальчишеской улыбкой.
— Удовольствия. Определенно удовольствие.
Я никогда не думал, что увижу его снова счастливым после того, как его бывшая бросила его ради его лучшего друга, пока он служил за границей, но появилась Стелла и все изменила.
— Тогда я не согласен с тем, что я в твоем списке дерьма. Если бы ты спал на диване, я бы тебя пожалел, но судя по этим следам, я уверен, что ты этого не делал. Конец дискуссии. — Я передаю ему дополнительную чашку кофе, которую я налил, ожидая его появления, уверенный, что он появится сегодня утром.
— Не конец дискуссии. Стелла убежала на рассвете, чтобы посплетничать у Лорен, потому что ты обрюхатил ее лучшую подругу.
— Ладно, я твой должник. Я буду косить твою траву. Отработаю одну из твоих смен.
— Ты собираешься рассказать мне, что произошло?
Я фыркнул.
— Я вижу, Стелла не единственная любительница сплетен в вашем доме.
Он почесывает свою небритую щеку.
— Она от меня шарахается.
Я барабаню пальцами по деревянной ручке своего кресла.
— Уиллоу не отрицала, что беременна, так что я бы сказал, что это подтверждает это.
Слова «я беременна» никогда не сходили с ее уст, но она бы не стала отрицать, если бы это не было правдой. Она потратила годы, работая с публицистом Стеллы, придумывая истории, чтобы убрать сплетни о Стелле. У нее был бы хороший ответ, если бы это было неправдой. Черт, я удивлен, что у нее не было уже готового оправдания, которое ждало бы, когда дерьмо попадет в вентилятор.
— И? — подталкивает он.
