Но это было прежде. Теперь мои органы чувств притупились, инстинкты приглушились рёвом паники, что маячила прямо под поверхностью. А также беспрестанным, не имеющим смысла хрустом, который я снова и снова слышал в своей голове.
— Любым бешеным белкам лучше убраться отсюда восвояси, — объявил я всему пустому пригороду.
Затем я услышал это по-настоящему. Слабое позвякивание металла по металлу.
Это не белка.
Вытащив своё служебное оружие, я двинулся вниз по пологому склону. Замёрзшая трава похрустывала под моими ногами. Каждый тяжёлый выдох превращался в облачко серебристого пара. Моё сердце выстукивало частый ритм в ушах.
— Полиция Нокемаута, — крикнул я, осматривая окрестности взглядом и целясь из пистолета.
Холодный ветерок шелестел листьями, отчего леса шептали, а пот застывал на моей коже. Я тут один. Призрак.
Почувствовав себя идиотом, я убрал оружие в кобуру.
Провёл предплечьем по вспотевшему лбу.
— Абсурд какой-то.
Я хотел вернуться к своей машине и уехать. Хотел притвориться, будто этого места не существовало, будто меня не существовало.
— Ладно, белка. В этом раунде ты победила, — проворчал я.
Но я не ушёл. Не было никакого звука, никакой бешеной белки, размытым пятном несущейся ко мне. Лишь невидимый знак остановки, приказывающий мне стоять на месте.
Действуя наобум, я поднёс пальцы ко рту и издал короткий пронзительный свист.
На сей раз ни с чем нельзя было спутать жалобный визг и царапанье металла о металл. Что ж, чёрт возьми. Может, мои инстинкты не так уж плохи.
Я снова свистнул и проследовал за этим звуком до водоотводной трубы. Я присел и там, примерно в полутора метрах от начала трубы, я её нашёл. Грязная, чумазая собачка сидела на опавших листьях и мусоре. Она была небольшой и, возможно, когда-то была белой, но теперь сделалась грязно-коричневой с комками скатавшейся шерсти.
По мне пронеслось облегчение. Я не сошёл с ума, бл*дь. И это не сраная бешеная белка.
— Привет, дружок. Ты что тут делаешь?
Собачка склонила голову набок, и кончик её грязного хвостика начал робко постукивать.
— Я сейчас включу фонарик и посмотрю на тебя получше, ладно? — медленными, осторожными движениями я снял фонарик с поясного ремня и поводил его лучом по собаке.
Она жалко дрожала.
— Застряла ты, да? — заметил я. Коротенькая ржавая цепочка, похоже, зацепилась за сучковатую ветку.
Собака снова заскулила и подняла переднюю лапку.
— Я сейчас очень медленно и бережно потянусь к тебе. Ладно? Можешь подползти ко мне, если хочешь. Я хороший парень. Обещаю, — я лёг животом на траву и протиснул плечи в трубу. Тут было неприятно тесно и абсолютно темно, если не считать луча фонарика.
Собачка заскулила и попятилась назад.
— Я понимаю. Мне тоже не очень нравятся тесные пространства и темнота. Но тебе надо быть храброй и пойти сюда, — я похлопал ладонью по грязному ржавому металлу. — Ну же. Иди сюда, дружок.
Животное теперь встало на все четыре лапы — ну три, поскольку передняя всё ещё оставалась поднятой.
— Хорошая вонючая собачка. Иди сюда, и я куплю тебе гамбургер, — пообещал я.
Её ужасно отросшие когти взволнованно постукивали по трубе, пока собачка топталась на месте, но всё равно не подходила ближе.
— Как насчёт куриных наггетсов? Куплю тебе целую коробку.
На сей раз голова склонилась на другую сторону.
— Слушай, дружок. Мне очень не хочется ехать в город, брать крюк и возвращаться, чтобы пугать тебя до усрачки. Будет намного проще, если ты просто подтащишь свою чумазую жопку сюда.
Этот комок спутанной шерсти нерешительно смотрел на меня. Затем сделал робкий шажок вперёд.
— Хороший пёсик.
— Нэш!
Я услышал своё имя за долю секунды до того, как что-то крепкое и тёплое навалилось на мой торс. От этого я инстинктивно вскинулся и стукнулся головой о верхнюю стенку трубы.
— Ой! Бл*дь!
Собака, теперь уже совершенно перепугавшись, отпрыгнула ещё дальше, прячась в своём гнезде из мусора.
Я спешно выбрался из трубы, моя голова и плечо звенели от боли. Действуя инстинктивно, я схватил нападавшего и использовал инерцию, чтобы пригвоздить его к земле.
Пригвоздить её.
