— Но что, если мне нравятся стены? — спросила я, пиная камушек носком кроссовка.
— Не нравятся.
— Практически уверена, что нравятся.
Он покачал головой.
— Если бы тебе так нравились стены, ты бы сейчас не боялась до усрачки.
Я закатила глаза.
— Так как это работает? Я просто должна вываливать всем свои самые глубинные и тёмные секреты, самые уродливые части меня и надеяться, что всё не пойдёт псу под хвост?
Он наградил меня усмешкой плохого мальчика.
— Не будь идиоткой. Всех впускать не надо. Только тех, кто важен. Кому ты хочешь доверять. Тех, от кого ты хочешь, чтобы они впустили тебя. Это дерьмо с уязвимостью подобно доверию. Его надо заслужить.
Я гадала, может, поэтому я раньше не умела быть членом команды. Я никому не доверяла прикрыть мне спину и не давала им причин доверить мне свои спины.
— Думаю, отношения с Наоми увеличили твою дневную норму слов в четыре раза, — поддразнила я.
— Отношения с Наоми заставили меня понять, каким несчастным я был раньше. Всё, чего я якобы хотел — это были мои попытки защитить себя от настоящей жизни. Например, отталкивание людей, — выразительно произнёс он.
Я посмотрела на свою обувь и позволила его словам отражаться эхом в моей голове. Хотела ли я продолжать жить так же, как и всегда? Или я готова к большему? Готова ли я перестать отталкивать?
Я шумно выдохнула.
— Я очень горжусь тобой, Нокс.
— Да, да, — проворчал он. — А теперь перестань спрашивать меня о дерьме с отношениями, бл*дь.
Я пихнула его своим плечом.
— Из тебя получится отличный муж и папа. Ворчливый и сквернословящий, но отличный.
Он хмыкнул, и я двинулась к входу в здание.
— Лина?
Я обернулась.
— Да?
— Я никогда не видел его таким с другими женщинами. Он настроен серьёзно и надеется, что и ты тоже.
Мне хотелось улыбнуться и в то же время блевануть. Для подстраховки я снова согнулась в талии.
Нокс усмехнулся.
— Видишь? Напугана до усрачки. Хотя бы так ты знаешь, что делаешь всё правильно.
Я показала ему дружеский средний палец.
***
У меня был целый день, чтобы обдумывать это в своих мыслях. К послеобеденному времени меня так затошнило от своих мыслей, что я пошла в продуктовый магазин и купила ингредиенты для сэндвичей с индейкой.
Сэндвичи не считались за приготовление ужина, успокаивала я себя.
Вернувшись в квартиру Нэша, я полила свой комнатный цветок, проверила рабочую почту и (после короткого поиска в интернете) умудрилась приготовить бекон в духовке, не превратив его в уголь.
Я собрала два сэндвича с такой аккуратностью, будто это было произведение искусства, затем села и уставилась на часы. Нэш должен вернуться домой почти через час. Я серьёзно просчиталась со временем приготовления еды.
Повинуясь импульсу, я достала телефон и позвонила маме.
— Ну, это приятный сюрприз, — сказала мама, появляясь на экране. Чистая радость на её лице из-за того, что я спонтанно позвонила ей, ощущалась как миллион крохотных дротиков вины, впившихся в мою кожу.
Я прислонила телефон к банке с собачьими лакомствами, которую Нэш держал на столешнице кухонного шкафчика.
— Привет, мам.
— Что случилось? Ты выглядишь... Погоди. Ты выглядишь счастливой.
— Да?
— Ты светишься. Или это фильтр?
— Никаких фильтр. На самом деле... я встречаюсь кое с кем, — сказала я.
