Молчавшая до этого времени Наумовна, улыбнулась.
— Ты, Гриша, Эллку сюда не пускай больше. Убьет ее мамаша. — Доверительно поведала она.
— Не пущу. — Григорий аккуратно прихватил немного пришедшую в себя девушку и повел к машине. — Вообще теперь ее никогда от себя не отпущу. — Проворчал он себе под нос.
— Слышь, Наумовна. Чегой-то он, кажется, с придурью. — Макаровна потрясла подругу за плечо. — Вона как над ней трясется.
— Вот ты как скажешь…. — Рассмеялась старушка. — Ежели мужик над женским полом не трясется, то зачем он нужен тогда? Мужчина должен быть рыцарем, чтобы женщину до беды не доводить. А то ходют тут одинокие, мне всю статистику портят.
***
Элла пришла в себя уже в магазине. Она вдруг ошалело огляделась по сторонам. Григорий же одной рукой придерживал ее за талию, другой катил наполовину наполненную тележку к колбасному отделу. Более того, девушка даже не знала, в каком магазине они сейчас находятся. Мужчина же вел себя так, как будто каждый день только и делал, что с ней по магазинам ходил.
— О, ты ведь ешь сырокопченую? — Схватил он палку самой дорогой колбасы на полке. Когда Элла не ответила, он со знанием дела положил колбасу в тележку и заметил. — С тобой легко ходить за покупками. Такая покладистая, на все соглашаешься.
- Не на все. — Элла совершенно растерялась. — Что ты делаешь?
Григорий, который сейчас дотащил девушку до рыбного отдела, открыл стеклянный холодильник, уставленный маленькими баночками.
— Икру покупаю. — Он взял в руки одну из баночек. Подумав пару секунд, взял еще одну.
— Она же дорогая. — Ужаснулась девушка.
— Да нет. — Григорий нахмурился. — Цена вполне приемлемая. Та-ак, что у нас тут еще есть. О, мандарины. — Задал он направление.
Элла обреченно отправилась за ним.
— Григорий, если это все из-за меня, то не стоит тратить столько денег. — Умоляющим голосом попросила она.
Мужчина даже притормозил и оглянулся. Потом задумался.
— Тебе плохо от того, что я покупаю продукты? — Решил спросить он.
— Мне плохо от того, что ты покупаешь такие дорогие продукты. — Всплеснула она руками и… почувствовала себя дурой. Ну кто она такая, чтобы человеку указывать?
Григорий помолчал полминуты и вдруг улыбнулся.
— А давай ты потерпишь мои закидоны, а я… тебе позволю готовить все, что ты сама пожелаешь? — Решил он пойти на компромисс.
Элле показалось, что она ослышалась.
— Что? — Переспросила она.
— Я съем все, что ты приготовишь. — Не переставая улыбаться, ответил Григорий.
— Ты сумасшедший. — Элла тут же поставила диагноз. — Господи, я тоже сумасшедшая. — Вдруг спохватилась она. — Сколько я тут с тобой хожу?
— Недолго. — Григорий отпустил тележку и обхватил руками ее плечи. — И ты не сумасшедшая. И я действительно съем все, что ты приготовишь. Только продукты купим, ладно? А то завтра снова есть нечего будет.
Элла неуверенно кивнула. А что ей еще оставалось. А еще она пыталась понять, как оказалась в настолько странной ситуации. Ведь все, что с ней произошло за последние сутки было из ряда вон выходящее. И мать никогда в жизни так не расходилась, и с работы ее уволили, и мужчина откуда-то взялся… полностью состоящий из противоречий и странностей. Взглянув на Григория, который теперь плотоядно вертел в руках какой-то желто-зеленый сыр, она махнула рукой. Путь будет, как будет. Ведь никакого вреда он ей до сих пор не причинил. Пока.
— Костюм Снегурочки? — Григорий, облаченный в отлично пошитый строгий костюм, смотрел на Эллу, которая стояла в голубом платье, обшитом мишурой.
— На утреннике играла. Забыла мишуру отпороть. — Она осмотрела себя, пытаясь найти хоть один изъян. — У меня больше ничего подходящего и нет.
— Это у меня ничего подходящего нет. — Проворчал Григорий. — Даже колпака Деда Мороза. Ну да ладно. Значит, у нас будет год Снегурочки. Ты готова? — Уточнил он на всякий случай.
Ритка по полдня одевалась, малевалась, собирала с собой тонну чего-то очень нужного. Элле же понадобилось на сборы сорок минут. Причем, большую часть этого времени она провела в душе. Теперь ее влажные волосы были заплетены в тугую косу. На лице ни грамма косметики, лишь легкий румянец на щеках гуляет. Длинные ресницы красиво обрамляют черные большие глаза. Синяк на скуле, конечно, никуда не делся, но даже он не смог испортить сказочно-волшебный вид девушки. Григорий откровенно ей любовался, а в его голове тут же начал разрабатываться план по удержанию этой Снегурочки рядом с собой как можно дольше. Зацепила она его настолько, что голос разума, твердивший о том, что он ее очень плохо знает, затерялся на задворках сознания и больше не отсвечивал.
— Идем. Нас уже ждут. Я маме сказал, что не один буду. — Григорий заставил себя отвести взгляд от своей спутницы. Мама обидится, если перед новым годом к ней не заехать. — Сказал он, приобнял Эллу за талию и повел одеваться.
Девушка нервничала, как никогда. Мужчина, которого она и суток не знает, ведет знакомить ее со своей матерью. Григорий уже рассказал ей всю свою историю, и она знала, что мама ему не родная. Но она его вырастила и любит его дочь, так что мужчина ее кроме как мамой и не называл.
— А если я им не понравлюсь? — Тихо спросила она, когда они уже подъезжали к нужному дому.
— Понравишься. После моей бывшей жены маме любая понравится. А ты еще и умница, и красавица. — Улыбнулся мужчина. — А Тоська будет просто счастлива. Она… после матери вообще почти от всех женщин шарахалась. Милку только приняла. Но та мелкая и выглядит безобидно.
Эллу это нисколько не успокоило. Несмотря на то, что пассией Григория она не была, но и совсем не нервничать не могла. Все же незнакомые люди будут.
У нужной двери они оказались как-то слишком уж быстро. Вроде бы только что из машины выходили и в лифте ехали, а Григорий уже жмет кнопку звонка. Распахнулась дверь тоже неожиданно.
— Белоснежка!!! — Послышался детский вопль и на Элле повисла белокурая девчушка с озорной улыбкой.
— Тоська, опять босая выскочила. — Послышался женский голос.
— Ба, тут Белоснежка настоящая! — Громко ответил ребенок.
Григорий быстро сориентировался, отлепил дитя от перепуганной Эллы и впихнул девочку в квартиру, на пороге которой стояла немолодая женщина в фартуке. Она оценивающе осмотрела Эллу и кивнула.
