Он кивнул и принялся разматывать спутавшиеся провода, которые вскоре заполнили все помещение. Потом, они принялись за обматывание искусственного дерева гирляндой. Причем, Григорий заметил, что Элла действительно с удовольствием участвует в процессе. Веточки эти колючие гладит. Очень внимательно следит за правильностью расположения каждой лампочки. С игрушками вышла та же история. Элла любовалась каждой. Рассматривала. Даже нюхала иногда, чем вызвала еще больший интерес хозяина квартиры.
— Ты никогда елку не наряжала? — Склонил он голову набок, наблюдая за тем, как девушка гладит полоски дождика.
— Ну почему же? — Удивилась она. — Мы в садике перед каждым новым годом елку наряжаем. Правда, там игрушки почти все самодельные…. — Она быстро прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего.
— А дома? — Не удержался от вопроса заинтригованный мужчина. — Все же в садике елка казенная. Да и подарки нужно куда-то класть.
Элла отвела взгляд и вцепилась в пушистую мишуру.
— У матери всегда… была куча праздников. Она не разделяла никогда обычную пятницу и… смену года. У нее… когда есть деньги на выпивку, тогда и праздник. — И сказано это было с такой обреченностью, что Грише стало не по себе.
— И в детстве? — Уточнил он тихо.
— И в детстве. — Кивнула она.
— А отец?
— Я его не знаю. Всегда только с матерью жила. В детстве елки были в детском саду и в школе. Не сказать, что я плохо жила. Готовить рано научилась. Деньги начала у пьяной матери забирать и прятать, чтобы еду купить. Наумовна меня подкармливала частенько. Предлагала к ней переехать, только… мать совсем бы пропала. — Элла нервно обхватила себя руками. Привычно так. И снова это отсутствующее выражение лица появилось.
— Ясно. То есть праздник не только для Тоськи сделаем. — Григорий постарался сделать голос более спокойным. — Нужно только маму предупредить, чтобы приготовила побольше еды. Хотя, нет. Она и так каждый год готовит на дивизию голодных мужиков, так что не буду ей ничего говорить. — Решил он.
Элла сначала не поняла, о чем он говорит. А потом вдруг… поняла и вполне ожидаемо испугалась.
— Что? Нет, я не буду отмечать новый год с вами. И… вообще не буду. Я просто помогу с украшениями и все. — Торопливо запричитала она. — Ты не должен….
— Но я хочу. — Григорий смахнул с дивана мишуру и сел рядом с девушкой. — Может быть, я впервые жизни хочу устроить праздник не только дочери, а ты еще и сопротивляешься. — В его голосе послышалась обида.
— Но это неправильно. — Вновь попыталась она запротестовать.
— Неправильно? А то, что у тебя в жизни не было нормального семейного нового года ни разу — это правильно? — С нажимом спросил он.
— Но ведь я сама… не хочу. — Ее взгляд заметался по гостиной.
— Не хочешь, или просто думаешь, что кому-то от создашь лишние проблемы? — Строго спросил Григорий. Элла промолчала. — Ладно, давай так. Пару дней ты ради меня потерпишь празднование нового года, а потом сама решишь, что тебе нужно. Идет? — Он протянул ей свою ладонь.
— Пару дней? — Она решила, что ослышалась.
— Пару дней. — Кивнул он. — Всего. Поживешь у нас. В квартире места хватит. Спокойно выспишься, наешься. В полночь выпьем шампанского… детского. — Поправился он, напоровшись на взгляд, полный отрицания. — Тоська будет счастлива, что у нее появится взрослая подруга. А-то она Милку, жену брата, задергала уже всю.
Элла отложила замученную до залысин мишуру, поднялась на ноги и прошлась вокруг елки (насколько это было возможно).
— Григорий, вы… ты не должен…. — Она тихо чертыхнулась. — Не нужно из чувства жалости втягивать меня в празднование нового года.
-А из-за какого чувства можно? — Участливо поинтересовался Гриша, который так и сидел с протянутой ладонью. — Тебе сложно пару дней побыть веселой беспечной девушкой? — Вдруг обиженно спросил он, все же опустив руку.
— Мне не сложно. — Помотала она головой и открыла рот, чтобы что-то объяснить, но ее перебили.
— Вот и договорились. — Заулыбался он. — Три дня ты терпишь нас и праздник, а потом мы что-нибудь еще придумаем. Поверь мне, праздник терпеть лучше, чем побои.
Вот тут-то Элла и поняла, что никто ее сегодня никуда не отпустит. Григорий найдет тысячу причин для того, чтобы она сегодня отпраздновала новый год. Непонятно зачем, правда. Но…, что ей действительно мешает поддаться и отпраздновать праздник так, как никогда до этого. Ведь нравились же ей елки в детском саду.
— Ладно. Что у нас там дальше по списку? — Она обреченно оглядела ель.
— Довешиваем игрушки, обматываем все это дело дождиком и переходим на оформление… комнаты Тоськи. — Тут же сориентировался он.
Через три часа квартира напоминала резиденцию Деда Мороза после того, как ее обстреляли мишурой и разноцветными снежинками. Элла с интересом рассматривала смеющегося оленя, приклеенного на дверцу холодильника. Григорий в это время инспектировал холодильник на предмет обеда. Однако, бытовая техника помогать своему владельцу совершенно не хотела и выдавала что-то вроде сосисок, консервированных ананасов и купленных вчера пельменей, сиротливо притулившихся в морозилке.
— Эх, чтобы поесть, придется идти в магазин. — С неудовольствием констатировал он. — Или пельмени сварим? — Он вопросительно глянул на Эллу.
Девушка чуть нахмурила брови.
— Я лет пять пельмени не ела. — Призналась она, не зная, куда себя деть от смущения.
— О, — Григорий тоже нахмурился. — Ну, раз тебе не нравятся пельмени, то….
— Они мне нравятся. — Элла покачала головой. — Просто денег на них никогда не хватало. Картошка дешевле и сытнее.
Григорий скрипнул зубами. Во-первых, ему не понравилась собственная недогадливость, во-вторых, если уж на пельмени ей денег не хватало…. Чем она вообще питалась? Худющая, же. Так и тянет подобрать, покормить и обогреть.
— Значит, обедаем тем, что бог послал, а потом….
— Мне нужно домой. — Элла отвернулась и принялась слишком пристально разглядывать стол.
— Зачем? Мы же договорились….
— За одеждой и документами. Если уж я у вас застряну на несколько дней, то мне необходима сменная одежда. — Тихо сказала она.
Григорий вдруг широко улыбнулся.
