— Да, – подтверждает он, делая еще один шаг, пока не оказывается внутри.
Осторожно закрывает за собой дверь, прежде чем его горячий взгляд прочерчивает дорожку по моему телу.
Мои щеки вспыхивают еще большим румянцем, пока я смотрю на него, загипнотизированная и неспособная придумать разумный ответ. То, что он находится в моей комнате и смотрит на меня так, как сейчас, – чистая пытка. Но какая-то часть меня наслаждается этим больше, чем следовало бы.
Мое тело реагирует на него так, как не хочет мой разум. Я знаю, что не должна так реагировать на человека, который неоднократно давал понять, что я ему совсем не нравлюсь. Он пытается избавиться от меня с самого первого дня.
Эта мысль отрезвляет меня ровно настолько, чтобы заглушить растущую потребность, когда мой мозг снова начинает работать.
— Итак, я так понимаю, ты последовала моему совету, – он поднимает свой горячий взгляд на меня, — ты смогла понять, что именно тебе нравится?
Ты.
Я прочищаю горло.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, – умудряюсь сказать я, поворачиваясь к нему спиной и отходя к своему окну, чтобы избежать зрительного контакта.
— О, ты не знаешь?
Его глубокий голос звучит ближе.
Я слегка вздыхаю, чувствуя тепло его тела, прижавшегося к моей спине. Поворачиваюсь к нему лицом и отпрыгиваю назад, когда мы оказываемся лицом к лицу, а мои губы почти касаются его.
Гриффин кладет руки по обе стороны от меня, заключая мое тело между собой и окном. Это самое горячее, что со мной случалось, – мои соски затвердели и стали заметны сквозь пижамный топ.
Я сужаю глаза, глядя на него.
— Что ты делаешь?
Уголок его рта приподнимается в полуухмылке, и он смотрит на меня сверху вниз, в глазах пляшут озорные искорки.
Один только его взгляд вызывает во мне непреодолимую потребность сорвать с него одежду и умолять о большем.
Наблюдаю за тем, как его язык высунулся и прочертил изгиб нижней губы, глаза не отрываются от моих, и мне кажется, что мое сердце может выскочит прямо из груди.
Я совершенно и абсолютно безнадежна.
— Думаю, мне лучше знать, что ты делала до того, как я постучал в твою дверь, – звучит его хрипловатый голос.
— Я спала, – вру я, подергивая носом.
Его взгляд перескакивает на мой нос, а затем возвращается к моим глазам.
— С включенным светом? Дай угадаю, ты боишься темноты?
Качаю головой и смотрю на него, поджав губы и стиснув зубы, ненавидя это чувство неловкости. Я не умею врать, и меня бесит, что он так легко меня читает.
— Эй, – мягко говорит он, глаза смягчаются, когда он делает шаг назад, его руки опускаются по обе стороны от меня, — тебе нечего стесняться, солнышко.
Я насмехаюсь.
— Ты прав, смущаться нечего, потому что ничего не произошло.
Мой нос снова подергивается, и он снова опускает глаза на него, отслеживая движение.
— Это милая ложь, но тебе придется постараться.
Его голос звучит низко, почти вызывающе, заставляя меня напрячься.
Я делаю паузу и обдумываю, стоит ли говорить ему правду. Что самое худшее может случиться? Он будет смеяться надо мной? Люди смеялись надо мной всю мою жизнь, в этом нет ничего нового. В конце концов, решив, что мне нечего терять, я говорю ему.
— Хорошо, – я издаю дрожащий вздох, когда мое лицо становится невыносимо горячим, — ты прав, я сделала это.
Его улыбка исчезает на долю дюйма, а взгляд темнеет.
— И?
— И это было весело, – говорю я в отчаянии. «Я бы сделала это снова», — ладно, спасибо, что пришел, теперь можешь идти.
— Черт, – он проводит большим пальцем по слегка оттопыренной нижней губе, глаза озорно блестят, когда он наблюдает за мной. — Это горячо.
— О, заткнись, – простонала я, проводя рукой по своему горячему лицу, чтобы скрыть улыбку.
Его губы подергиваются.
— Я могу узнать подробности?
Подождите, что?
