— Да, — ответил разведчик. — Девочка практически уже не ходит. Она пару недель назад совсем перестала есть. Ная говорит, что Фру хочет умереть и уже совсем отощала от голода. Среди мальчишек один уже долго не может оправиться от постоянных побоев и состояние у него такое же, как и у Фру. Их обоих не добивают, чтобы на них «жабы» снимать с добычи. А остальные мальчишки пока держатся, хотя тоже очень сильно забиты. И физически, и морально. Ная говорит, все трое мальчишек ничего плохого им с Фру никогда не делали. Да и друг с другом не грызутся, скорее наоборот, поддерживают, как могут.

Всех четверых держат в одном сарае на краю лагеря. Эта хибара — самое хлипкое строение в поселке. Когда начнется заварушка, дети из нее не выйдут, так как заперты. Остальных можно мочить без разбора. Среди старшаков все уже безнадежно испорчены. Не все издеваются над свежим «мясом», но убить могут по малейшему поводу и совершенно безжалостно. Ная рассказывает, что старшаки очень жалели, что Криса давно никто не видел, так как сами хотели на него поохотиться. Еще пари устраивали, кто его убьет. А когда узнали, что Тома, Цари и Ник исчезли, то уговаривали взрослых, чтобы те отпустили их на охоту. Всё планы строили, что они будут с ними делать, когда поймают. И в планах этих ничего хорошего не было. Так что старшаков надо валить однозначно и безжалостно.

— Крис, ты как? Сам с ними не хочешь встретиться и отвести душу? — усмехнулся барон.

— Не-е-е, без меня как-нибудь, — скривился я от гадливости. — Я лучше тайники поищу. Один, кстати, как раз под тобой, Ульен.

Барон аж подскочил от этих слов под общий хохот.

— Глубоко? — спросил Ульен с загоревшимся взглядом.

Я показал рукой высоту от земли сантиметров в семьдесят, потом встал, подошел к барону и начертил крест на земле. Ульен плюнул себе на ладони и потер их друг об друга, а затем спросил Валька, оскалившись от предвкушения:

— Кузнец, что у нас там из инструмента с собой?

Вальк и Прат взяли кирку и ломик, что всегда таскали с собой, и начали расковыривать каменистую почву.

— А я? — обиженно спросил Ульен.

— Ваш благродь, вашими ручонками только в носу ковыряться, — усмехнулся Вальк. — Стойте в сторонке и наблюдайте, как выкапывается богатство семьи Брэк.

— Барон, — улыбнулся я. — Пошли, покажу другое место. Там не так глубоко, но придется валун в сторону откатить.

В общем, пока бойцы крались в темноте к лагерю, я обеспечил работой всех «нянек», что пришли с нами, и даже Наю припахал, чему она была только рада.

Через полчаса в стороне лагеря раздались крики и звон оружия. А спустя еще некоторое время к нам пришел Краст и позвал в лагерь. Закончив выкапывать последний тайник из указанных мной, мы пошли в поселок. Все-таки ночевать лучше под крышей, даже если это бывший лагерь бандитов.

Из Искателей трое еще были живы, так что Краст и Ульен сразу принялись их допрашивать с пристрастием, выясняя имена всех тех, кто им поставлял малолетних рабов, кто скупал их добычу, кто в Сикте работает на них, когда должны вернуться двое отпускников, как зовут дежурного у перехода и так далее.

Я с «няньками» пошел освобождать детей. На Фру действительно было страшно смотреть — скелет, обтянутый кожей. Но все это обратимо, нашлось бы у девочки желание жить, о чем я и сказал прямо Крейне и Сели. Фру смотрела на всех нас ошалелыми глазами, не понимая что происходит. Только Ная и смогла вывести ее из этого состояния. Двое мальчишек были тоже изможденные и многократно битые, но ничего критичного, а вот с третьим все было очень плохо.

Он лежал на земле поверх какой-то грязной тряпки и буквально светился, поэтому я сразу предупредил всех:

— К этому мальчишке не прикасайтесь, и даже не подходите. Он все равно не выживет. Он умирает не из-за побоев, а потому что нахватался «духов» и «жаб». Я не знаю, как ему можно помочь, — сказал я, а потом посмотрел мальчику в глаза и развел руками. — Извини, пацан, но ты обречен.

Найти клад и перепрятать

Глава 22. Казнь и Кастя.

Мальчишка еле заметно кивнул головой и прошептал:

— Я знаю. Убейте меня быстро.

— Я дам тебе усыпляющее зелье, — успокоил я его. — Ты умрешь во сне.

— Хорошо, — ответил он и улыбнулся.

Я еще в Нелисе предполагал подобную ситуацию и запасся усыпляющим зельем в приличных объемах. Быстро налив малышу смертельную дозу, я потребовал дать мне ворох каких-нибудь никчемных тряпок. Намотав их на руку, я приподнял мальчишку и влил ему в рот зелье, после чего положил его обратно.

— Спи, пацан, — улыбнулся я ему. — В другой жизни тебе повезет больше.

— Спасибо тебе! — улыбнулся он в ответ и закрыл глаза.

Я встал и, не видя ничего перед собой, вышел из сарая. Моя уверенность в том, что я поступаю правильно, убивая Искателей, только окрепла. Какое-то время я простоял снаружи, привалившись спиной к стене. Потом ко мне подошли Цари и Ник. Девочка, не говоря ни слова, крепко меня обняла, после чего мы продолжали молча стоять. Минуты через две Цари выпустила меня из своих объятий и сказала, глядя куда-то в пустоту:

— Мы их всех убьем! Всех до единого.

— Мы за всех отомстим! — добавил уверенно Ник.

— И навсегда отобьем охоту к такому промыслу у прочих уродов! — подтвердил я.

Придя в себя, я пошел в дом, где вели допрос. Процесс оказался в самом разгаре. Чтобы не мешать, я отозвал барона на минутку и попросил:

— Постарайтесь не убивать этих троих. И остальных троих постарайтесь взять живыми. Я хочу устроить казнь. И палачами будут дети, если, конечно, захотят этого.

— Что-то случилось?

— Мальчика пришлось усыпить. Он был весь буквально пропитан магической энергией. Я сомневаюсь, что в этом мире такое кто-то способен вылечить. В общем, он был обречен. И боюсь, что это не последний случай, когда мне придется усыплять детей.

— Я понял. Не боишься, что на душах детей роль палача скажется в худшую сторону?

— Хуже им уже не станет, а вот лучше от этого вполне может получиться. Если что, я этот грех возьму на свою душу.

— Как скажешь.

Оставшийся вечер прошел как в бреду. Помню, что меня кормили. Потом пытались уложить спать в одном из домов, но я не смог находиться в этих гадких хижинах, где все провоняло немытыми телами и нестираной одеждой. Поэтому я попросил постелить мне коврик где-нибудь за пределами лагеря и заснул под открытым небом. А когда утром проснулся, обнаружил, что вокруг меня спит вповалку практически вся наша команда, пришедшая на зачистку этого лагеря. Даже четверо детей, освобожденные вчера, спали здесь, прижавшись плотно друг к другу.

Я кое-как встал и побрел на зов природы. Потом немного побродил вокруг нашего спонтанно организованного лежбища, отметив еще несколько тайников. Вчерашние, выкопанные перед штурмом, мы так и не изучили. Я решил как раз этим и заняться, раз уж все спят.

Вернулся к своей лежанке, уселся на нее с одного края, а на другой половине высыпал содержимое всей вчерашней добычи. Пока я ковырялся в этой кучке, разглядывая непонятные мне безделушки, лагерь постепенно начал просыпаться. Убрав золотые монеты и украшения с лежанки, я оставил непонятные мне фиговины для показа Киррэту. Тот, когда взглянул на них, восторга не испытал:

— Что-то можно продать, что-то даже мне не знакомо, а остальное больше похоже на мусор. Но я советую ничего не выбрасывать — мало ли чем это может оказаться, когда мы накопим знаний.

— Свой тайник здесь будем делать? — спросил я, не почувствовав ни тени обиды или разочарования. — У нас этого барахла уже изрядно накопилось.

— Я думаю, лучше тащить на юг, пока руки не отвалятся, — рассудил Умник. — Все тайники лучше делать в той части гор, которые ближе всего подходят к Крёйцеху.

— А дворец ты для нас где думаешь построить?

— Вот как раз там, ближе к Крёйцеху, места лучше всего, — рассмеялся Киррэт.

— Тогда будем тащить дальше, — горестно вздохнул я, убирая добычу в мешок.

— Эх, если бы скупщики знали о твоих проблемах, о том, какую добычу тебе девать некуда…

— Я бы их всех убил! — обрезал я.

— Согласен с тобой, — скривился Киррэт. — Все эти мрази прекрасно знали, как добываются эти побрякушки, на перепродаже которых они наживались.